Трали-вали

Снег - синеющая даль.
Снег - обугленный февраль.
Снег скрипит. Мороз и стынь.
Жизнь.

Снег - лавина серебра.
Снег - ликует детвора.
Снег - и лыжи навострим -
к ним.

Снег - бенгальские огни.
Снег - игрушечные дни.
Снег валит со всех сторон.
Сон.

хорошо набитой дурой
жить
все принимать
на веру
хорошо по океанам
лайнером слоняться
белым
хорошо остыть
и сладким
в морозильнике валяться
между вафелек
хрустящих
сытным сливочным
пломбиром
ни являться
ни кривляться
ни считаться
ни бросаться
соскочить на остановке
не ловчить
а просто быть

хорошо набитой дурой...

Очень рано проснулся я утром
Мне хотелось еще полежать,
Но тут раздался звоночек
Это мне звонит моя мать.

Я быстро оделся, собрался
Умылся и побежал
Наверное папа нажрался
И мать как всегда избивал.

Я резко ворвался в квартиру
Мой папа валялся в крови
А рядом с ним мама сидела
Шептала: «Сыночек прости».

Мне уже никогда
Не удастся отжаться от пола
Столько раз, что друзья
Распахнут до ушей свои рты,
Мне уже никогда
Не сходить так с ума из-за гола,
Мне уже никогда
Не смотреть на весь мир с высоты.

Мне уже никогда
Не смеяться над ливнем и градом,
Если небо обрушит
Их вдруг кулаком по башке,
Мне уже никогда
Не питаться весь день виноградом,
Мне уже никогда
Не валяться весь день на песке.

Мне уже никогда
Не летать, как стрела по вагонам,
Выводя из себя
Недовольных и так...

Прости за то, что прошлою весной
Нечаянно тебя я полюбила.
Прости, что не искала встреч с тобой
И вечерами тебе я не звонила.

Прости за то, что равнодушною казалась,
Что молча мимо проходила,
Что скрыть свою любовь старалась,
Что ничего и никогда я не просила,

Прости, что не сказала нужных слов,
А в прочем я и не искала их.
Нас разделяют вал, стена и ров.
Мы это счастье не разделим на двоих.

Прости, что целый год, живя мечтой,
Тебя я тихо искренне любила.
Прости...

Прощай! Пришла твоя пора! Не изменить
Судьбу. Печаль накинута на плечи....
Кричи! Об стенки бейся! Рвется нить...
Врачи твою болезнь не лечат...
Надежда.... Она ещё валяется в ногах,
Давясь слезами. Но притворись жестоким
И уйди...Её с отчаяньем в глазах
Оставив. Не спорь с злым роком....

Мечты и надежды сменила усталость,
За что не берёшься – всё валится с рук,
Уверенность в жизни сменилась на жалость,
Борьба за права превратилась в испуг.

В душе ждёшь поддержки, простого вниманья,
Но вновь холод чувств, ты опять одинок,
Уходит вопрос за грань понимания:
Ну почему этот мир так жесток?

Неладно в любви, пошла плохо учеба,
Родители бросили всё на утёк,
И вновь мозги гложет унылая злоба,
В чем смысл жизни? Отжить глупо срок?

В таком состоянии, в депрессии жуткой...

многомерность пьянящей нежности стихии
накатывает тяжелыми волнами без счета
на древний волнорез (каменный коготь выдвижения)
чернеющий порезом – инородным вкраплением
в неистовой палитре заката
цепи свинцового прибоя
разбиваются на брызги взрывной пены
молекулами былых штормов
рассыпаясь дыханием высвобождения сердца моря
вся в шрамах вода – лицо посейдона

~|/~
и где-то на глубине под давлением темноты
вспыхивает невыносимый звук озарения
словно стон памяти
втекший в кровосток...

Котофан Котофаныч Котов
На диване валяться готов.
И на кресле готов, и на стуле,
Если в кресле другие уснули.

Котофан Котофаныч всегда
Знает место, где в доме ЕДА,
И легко угадает по звуку
Кто в ЕДУ запустил свою руку.

Котофан Котофаныч большооой.
Он способен питаться лапшой.
Он и хлеб соглашается кушать,
И лосося, и сёмгу и суши.

Что поделаешь, голод не брат.
Он бы булку не кушать и рад,
Только нет в аппетите изъяна,
Если хочется есть постоянно.

Так он нас очень скоро...

Под рубашкой зимней серебрится иней,
Парусник студеный ветер распростер,
Небо ясной гладью в колыбели синей,
Выловило солнца плавящийся взор.

Снежные белила разодели ветви
Заспанных деревьев, стоптанных дорог,
В воздухе прозрачном свежесть дня воспета,
Из резных избушек валится дымок.

А душа, душа – парное молоко,
Так тепла, румяна, как младенца плоть,
Видится просторно, дышится легко,
Словно зимним платьем рядится Господь.