Товарищу

Сей жизни караван не мешкает в пути:
Повеселившись чуть, мы прочь должны уйти.
О том, что завтра ждет товарищей, не думай,
Неси вина сюда, - уж рассвело почти.

Я плакать не стану,
Мать вашу женскую -
Товарища Шакти, Змею.
Змея! Дай мне сил
И причину вескую
Всех полюбить
И себя.

Боль на сердце оставит,
Мне зарубкою, шрам.
Ритм его другим станет,
Я, другим стану сам.

Поцарапала душу,
Боль обид и потерь.
Из песка замки рушит,
Жизнь, открыв боли дверь.

Говорил мне товарищь:
О плохом позабудь!
И проблем выше станешь,
Оптимистом, ты будь.

Я стараюсь, но сложно:
Трудно верить в добро,
В мире где пишут ложью,
Обмакнув в ней перо.

Где купить всех стремятся,
Кто не нужен — продать.
Но им замки, что снятся,
В моих снах не сломать.
Марковцев Ю.

Уронит ли ветер
в ладони сережку ольховую,
начнет ли кукушка
сквозь крик поездов куковать,
задумаюсь вновь,
и, как нанятый, жизнь истолковываю
и вновь прихожу
к невозможности истолковать.
Себя низвести
до пылиночки в звездной туманности,
конечно, старо,
но поддельных величий умней,
и нет униженья
в осознанной собственной малости -
величие жизни
печально осознанно в ней.
Сережка ольховая,
легкая, будто пуховая,
но сдунешь ее -
все окажется в мире не...

Как-то раз, вечерним днём,
Под метели вой, в июле,
Мы курили паровоз,
В парашют усердно дули.
Отварные снегири
По-немецки щебетали,
А коровы пили лак
И на бреющем летали.
Вислобрюхий осьминог
Наливал песок в бокалы,
И кружили хоровод
Травоядные шакалы.
Я плясал под тишину,
Разговаривал с алоэ,
В измерения летал
То в одно, а то в другое.
Ставший синим рыжий кот
Резал ночь на солнце майском.
По-французски он молчал,
Но на ломаном китайском.
Мой товарищ пылью...

Я был убит. Обрызганы ромашки.
Наверное, снайпер. Выстрел был один.
Он здесь сидел. Он не давал промашки.
А я всегда здесь за водой ходил.

Родник журчал, ключом стучал холодным.
Я умывался. После долго пил.
Сюда всегда я приходил голодным,
всё – ранним утром, и назад спешил.

Потом мы ели, а потом стреляли,
всё, как-то вяло, как-то невпопад,
уж две недели линию не ровняли,
был две недели каждый сыт и рад.

Дышали две недели мы июлем,
купались в речке, кушали грибы.
И вот теперь...

Ночью спросил товарищ
О том, как дела обстоят
С девушкою, понимаешь,
Чьи очи так страстно горят.

Я толком не знал что ответить...
Мы снова ищем себя.
Чтобы чрез время встретить,
Как тогда, под огнём сентября.

С Кристиною всё в порядке.
Бывает, как будто случайно,
Взглянём друг на друга украдкой,
На улице, или за чаем...

Затем улыбнёмся скромно,
Как будто бы про себя,
И затем улыбнёмся снова,
Вспоминая те вечера...

Вечера, когда звёзды на небе
Кричали в свой голос весь...

С Горбачовского пинка - Ускорения
Коренные в мир пришли изменения.
С грязи в князи и обратно товарищи
Обрели себе другое пристанище.

Навели порядок в Думе Япончики,
И присвоили себе полномочия
Перекраивать законы и кодексы,
От всесилья чуть не лопнут от гордости.

Принимают подношения пачками
От чиновников, китайских болванчиков,
Что по сущности своей дебилоиды,
В послушании зато монголоидны.

Позабытое давно - Кушать подано -
Возрождается в сознанье у подданых.
Веси ближние и...

Спасибо ветераны дорогие
За ту победу что,
Досталась Вам такой ценой.

Поклон Вам до земли,
Здоровья, силы,
Победы в жизни, даже не одной.

Мы вспоминаем
В этот день погибших
И не вернувшихся товарищей с войны.

Мы в Вашу честь
Салюты запускаем,
И пожелаем следующей весны.

Убили друга, всё ж, арабского Народа...
Как в песне позабытой: Суки замочили!
Где ложь, где правда? - Здесь, у всех, своя природа
( Я — о Народах... ).- Нас, по-разному, учили...-
Кто небоскрёбы те взорвал? - Да шут их знает...-
Система доказательств, столь опровержима!
Бен Ладен, хоть и мёртв, но это понимает,
а посему: молчит...- Так лучше, для режима,
что Миром править норовит, в стезе единой,
системе ценностей..., пока, по крайней мере...
Какая Демократия? - Когда машиной,
войны...