Торжественный

Юра, Вова, как мы вас любили…
Раньше бы услышать этот крик –
Проживал бы Юрочка на вилле,
Вовочка б не лил за воротник.

Каждый бы из них сейчас заласкан
Был судьбой, в торжественный момент
Их бы, трепетно держа за лацкан,
Вопрошал о чём-то Президент.

Выступали бы в Кремлёвском зале
И струёй стекалось бы бабло
К ним за то, что петь они не стали
Про жлобов и мировое зло.

Их бы почитали кровососы,
Ими б восхищались упыри,
Олигархи и другие боссы
За умение глаза закрыть

На...

Глава восьмая представляет действо,
Красивый и торжественный обряд:
Помазанье левитов на священство.
За Аарона искренне я рад.

На плечи возлагается наперсник.
Отца с сынами чествовать ведут…
Благословенно всё его семейство,
Когда бы не Надав и Авиуд.

В главе десятой узнаю такое,
За что вновь не сносить мне головы,
Но мыслей еретических не скрою.
Подробности здесь были таковы.

Означенные Аарона дети
С кадильницею, каждый со своей,
Огня добыли где-то на рассвете
И поспешили к...

Кружился снег и пеплом белым
На землю падал не спеша.
Скрывая горечь неумело
Я слушал Вас едва дыша.

Пустой надежда оказалась
И сердце волновалось зря,
Когда Вы растоптали жалость
В тяжелой стуже января.

Витиеватые предлоги
Сырая поглотила мгла.
Лишь лик, торжественный и строгий
Корит из красного угла.

Он одинаков, обезличен,
Во всех веках прощальный бред.
Парфюма запах и привычки
За Вами уходили вслед.

И одиночество сухое
Придет, вступив в свои права.
В тиши усталого...

Ведущий:
От России за морями
Не плантатор и не мент
Демократ жил в Алабаме
По фамилии Обама,
ЦРУ он был агент.

А быть может с Оклахомы...
Доминантный в клетках ген
Сохранил он с дяди Тома
Хижины, стал в Белом доме
Самый тёмный президент.

Не был тёмной он лошадкой,
Избираться он пришёл
Не Слоном из зоопарка.
Был тот парень по повадкам
Демократ, то бишь Осёл.

В мире нынче неспокойно -
Белый Дом меняет цвет,
То, что Слон отбросил кони,
Только Африка довольна,
Самый...

Пусть всё продолжится, продолжится,
Зимы торжественный проезд,
Пусть тем, кто в шубах изнеможется
И приморозит тех, кто без!

И в эти дни перед Крещением
В дверь постучится Иисус,
Сердец ускорится биение,
Но нет его, лишь снега хруст.

Наверно кто-то дверью спутался
Или её перекрестил,
А может мать свою, заступницу,
Тихонько в горницу впустил.

А на душе так присно празднично,
Как будто вышел на лыжню
И солнце вдруг имбирным пряничком,
Почти скатилось в пятерню!

А рядом ты...

Крепок целебный сон.
Словно заворожен,
Я погружаюсь в мир-
Радужный мир стихов.

Рифмы поют мне песнь
Из лучезарных слов
И снится мне:
Буд-то я –Соломон.

Строю свой Храм из камней
Фраз обожженных огнем.
В сотый и в тысячный раз
Повторяя имя твое.

Алым горит небосклон,
Слышен торжественный звон.
Солнце усталой главой
Падает за горизонт.

Хмурое небо и серая мгла.
Солнце, наверно, сгорело дотла.
Тихо застыла озерная гладь,
Дождиком видится ей благодать.

Ветер спустился с далёких небес
И улетел в незатейливый лес.
Грозно ступает, как мамонт иль слон,
Из-за морей оглушительный гром.

И началось...
Но мой сказ не о том,
Мысли хотел ублажить я дождём.
Не уходите же тотчас ко сну,
Я расскажу нынче повесть одну.

II

Этим страницам не место в клозете,
Пусть там лежат областные газеты.
Выплеснуть душу не так уж...

Снова песня колючей метели,
снова звёзды ведут хоровод.
Где они - пятьдесят две недели -
завершился ещё один год,
рассыпая гранёные льдинки,
как хрустальные брызги мечты.

И летят озорные снежинки
с непроглядной ночной высоты
на притихший торжественный город,
на нахохлившихся снегирей.
Край небесной подушки распорот
об рождественский свет фонарей.

Разносолы, придя из подполья,
расположились в центре стола.
Ожидая начала застолья,
отдавая остатки тепла,
остывают в сугробе...

Тяжёлые тучи нависли над городом.
Наполнены снегом они иль водой?!
Средь них кое-где синь небес ярким колером.
В ней плавают месяц с Венерой - звездой.

А вот и заря ярко-розовой краскою
В окошечки брызнула. Ветер подул.
Он тучи погнал с неба мощною ласкою.
Они понеслись, будто кони в аллюр.

Заря разливается радостным заревом.
И птички поют - новый день настаёт.
В природе на миг всё как будто бы замерло.
И...вот он – торжественный, Солнца восход!

Панихида, псалмы, и кадило окутало дымом
восковое лицо, прилизали старухи его.
Ходит толстый священник, и руки священника стынут,
совершая в торжественный час ни к чему колдовство.

Спит Машук, над зубцом колыханье ночного тумана,
по низинам легло покрывало, тяжёлая стынь,
перевал ожидает от горного склона обвала,
вперемежку с малиною терпкая пахнет полынь.

Чу, споткнулся священник, Чудотворца качнулась икона,
во сердцах помянул он недобрым шутовской маскарад.
Из угла вышла тень...