Топота пыл

После смерти долги и известность,
А при жизни улыбка безумца.
Всё что есть – лишь моя неуместность
И с утра нежеланье проснуться.

Довести себя до истощенья –
Это дело не требует опыт.
Только трусость – уже преступленье,
Знак тому – сердца бешеный топот.

Сочинил. Напечатал. Напился.
Поболел. Излечился и снова.
Снова лето. Увидел. Влюбился,
Но не смог даже вымолвить слова.

Всё системно и это пугает.
Снег зимой, а весной аллергия.
Даже если вдруг кто-то узнает,
То пройдёт, не...

Мне пришлось идти одной
вечером лесной тропой.
Звёзды сказочно мигали,
след горящий оставляли,
а щекастая луна
Улыбалась мне сполна.
На душе повеселело,
страх прошёл, пошла я смело.
Шорохи, ночные крики
сказкой веяли безликой.
К тайнам – тайн, чуду - чудес
появился интерес.
Тут и полночь наступила.
Что за напасть? Что за диво?
Сразу всё ожило вдруг:
Говор, вздох, топот вокруг
и рыданья с диким смехом
повторились жутким эхом!
Слышу голос странный я:
«Тётя Света, съешь меня...

Потерялись сонные Лошадки
у Больших Медведиц на снегу.
Плачут, слезки льются
- не догнать лошадок никому!

Посмотрите на себя Медведки:
вы с ковшом,
довольный вид и взгляд.
А когда вы умывались?
Не неделю-ли тому назад?

И заснули потому Лошадки:
- не плескали им водицы в глазки.
Ускакали потому Лошадки,
нынче вид у них довольно гадкий.

Умываться побежали к Малому ковшу,
чтоб по звездочкам собрать всех
к дому одному.

Прискакали бодрые Лошадки,
слышен хруст и топот на снегу...

Бывает – память преподносит
довольно странные дары.
К примеру, запахи доносит
из ранней жизненной поры.

Имеет возраст вкус и запах.
Но, чтобы это ощущать,
о разных жизненных этапах
почаще надо вспоминать.

К примеру, детство… Многолико,
как солнце августовским днем.
Сироп от кашля и клубника
так органично слиты в нем!..

А юность… Майская поляна,
и ландыш спит в густой траве.
И запах острый, терпкий, пьяный,
как воздух в поле на заре…

А это молодость… Капели,
апрельский...

Незаконченная сказка.

В золочёной колеснице
ехал царь к своей царице.
Вдруг откуда-то из леса
вышла юная принцесса.
Вся в шелках, сияла златом,
нежно так спросила, матом:
" Ты откуда едешь, старый"?
И дыхнула перегаром.
Удивился царь не в меру
на такую вот, химеру.
А девица, видно сразу,
всё ж понравилась, зараза.
Взял её к себе в карету,
дал ей воблу и газету:
"Ты поешь и выпей пива,
будь послушна и учтива".
Наблюдал за ней, довольный
и доехал до Престольной.
Вышла старая...

Как конский топот
Стучит в затылке кровь.
И разум мой и жизни опыт
Напоминают вновь и вновь:

Пора привыкнуть к укоризне.
И тешиться надеждой,
Что не зря прошла часть жизни,
Уверовав однажды: Нет! Не зря!

Блестят под стеклом ноября суетливые рыбы,
Искрится замёрзшая речка, спокойно и гордо.
Прозрачная наледь со временем вырастет в глыбу,
И солнца лучи не пробьются в холодную воду...

Вот так и у нас - вроде ссора не стоит разрыва,
Но мелкий пустяк превратился в скандальную стычку.
Враждебный костёр, ты по дури сама запалила,
И вспыхнул огонь, пожирая последнюю спичку...

И вспыхнул огонь - мы ругались как вредные дети!
И били об пол, не жалея, цветочные вазы.
Какой то пустяк...

Спи казах уткнувшись в руку
Ты теперь похож на скуку
Будь же ты подобен крику
Ты возьми большую пику
Пикой в рожу током тычь
Вызывая паралич
Вызывая шум и топот
Проведи на людях опыт
Пропусти сквозь туши ток
Шли татары на восток
Шли киргизы через реки
На земле сидят узбеки
Только ты казах как грек
Спишь уткнувшись в русло рек
Головой раздвинув скалы
Турок грозные оскалы
На себе несешь дрова
Отвалилась голова
Толстой женщины на крыше
А по ней гуляют мыши
Где дубравы где леса...

Под шум дождя сольются воедино
Лязг стали, топот боевых коней.
И шелест стрел, летящих мимо
И крики умирающих людей.

Изыдут вон развязанные души:
Кто в рай, кто в ад,
Кто просто наугад.
Иной останется,
Между водой и сушей,
Другой воротится назад.

Потом, когда остынет,
Земля от пролитой крови,
Последний стон в округу кинет,
Что больше нет живых.

Затем, осядут на колени,
Кто мать, сестра, а кто жена,
Поймут увы, - они не с теми,
Кто лежа смотрят в облака.

Пойми, во всем...

Закончились попытки разогнать
Тоску, всегда плетущуюся рядом,
Не льются строчки с неба рифмопадом,
И не о чем небесном уж слагать.

Добро всё чаще дань возносит злу
В обыденности скользкой круговерти,
Грызущие моменты полусмерти
Вдруг бросят со стакана на иглу.

И сердца топот, словно бой копыт
Кричит височной гаммою пульсаций,
Рисует яркий круг галлюцинаций,
И шёпотом отчаянья хрипит.

Едва ли есть обратный в жизнь билет,
Едва ли мой психоз теперь отпустит –
Милей стал чёткий...