Топор палача

Отчего так грустно вечерами?..
Словно от судьбы оторван клок,
Словно затерявшись между снами,
Опустилась в непроглядный смог…

Отчего так вечером грустится?..
И надежда снова манит в ночь,
Будто там свободной лёгкой птицей
Притяженье можно превозмочь…

Вечер тянется резиново, тягуче,
Словно время заговорено…
Может, в снах мне по плечу все тучи,
Но пока их видеть не дано…

Отчего же грустно вечерами?..
Словно кинолента, сериал…
И мелькают в жизненной программе
Кадры, от которых...

Её, эту тайну, искали
И ищут – теперь и до нас.
И на крестах распинали
За смелый, порою, глас.
Её уважали, стыдились,
Боялись огня сильней.
Еще на нее молились
И поклонялись ей.
Но никуда не деться
Рано иль поздно от слов,
Что скажет горячее сердце,
Заставив очнуться от снов.
Мы будем слепы как черви
До дней вселенной концов,
Покуда под маской неверья
Прячет она лицо.
И долго не будет вериться,
Покуда привыкнем к ней.
«А все-таки она вертится» -
Сказал палачу Галилей...

Брели ветра забвения вдуше
И тьеряльи блеск маи глоза
Судьба догорала в церквнай свечье
Кагда обрёл я сам себя

Века твердильи мне " Ты прах"
И общества миняла лица
Любовь томилась в слезах
Сердце маё ей тьемница

Оковы жалких перемен
В дальи изредка звинели
Я потьерялсья средь четырёх стен
На которые меня небеса осудили

В ладоньях бытьия заметьил я
Кровоточащие руины
Там пещинкай была землья
Которую веками мы губили

Пыталсья преоткрыть себя
И тьем самым сваю душу
Но...

Мой Ангел,я прошу тебя не плачь.
Осиротевший рано белокрылый мальчик.
Я к плахе шел,я сам себе палач.
И прокурор с судьей,и адвокат обманщик.

Сияние Луны как блеск в глазах твоих.
Соленно-горький блеск от скорби,и утраты.
Немую эту боль разделим на двоих.
Посмотрим сверху вниз на Землю,и лопаты.

На маленьких людей стоящих у плиты.
На горе,и слова умеренно-скорбящих.
А после полетим куда укажешь ты.
В мир света и любви,в мир самый настоящий.

Солью моря растворяется
плоскость мыслей.
Числа
скачут на ипподроме модификаций
проистекающего.
Не надо бояться
расплавиться под лучами,
упавшими в линзу души.
Причалив
к самому себе.


Полемика

Чувствую ли я?
Или чувствует мною кто-то,
незнакомый сознанию дня.
Живу ли я?
Или в болоте
прозябаю, любя не то и не так.
Моя семья –
небо
да лоскут земли в поле зренья,
братья сомненья
да сестры ответчицы молчаливые
мнением праведным.


Поглощение

Отражение в зеркале...

Скачет лето, стрекоча кузнечиком,
Прыгая с июня на июль.
Фильмы про войну и про разведчиков,
Лязг и грохот, злое пенье пуль.

Над страной берёзовой и вербною
Сквозь десятилетия летят
«Юнкерсы» июня сорок первого.
Свечи поминальные горят.

И вопрос, печальный и отчаянный,
Бродит по России, старина:
«Как же мы прошляпили начало-то?
Кровушкой умылись-то сполна?»

Книги, кинофильмы и историки
Спорят меж собой до хрипоты.
Впрочем, всевозможные «лав стори»и
Интересней чьей-то правоты...

Крылатой музы откровенья,
Той для кого – я миг.
И одиночества томленье,
Лишь оттого я многолик.

Осколками вчерашней грозы,
Полотна режу тщетно.
Ведь тени вековой вражды,
Не проходят бесследно.

Когда ты сам себе палач,
И сам судья – ретив и строг.
Проступят вопреки всему,
Двенадцать эти строк.

Мне не надо свободы слова,
Демократии я не хочу.
На кого-то надели оковы,
А других отвели к палачу.

Скажут лучшим: «Закончен ваш срок.»
И уходят они в никуда.
Их там встретит Есенин и Блок, -
Вас не встретит никто, господа.

Да! Я проклял родных,
И я проклял друзей,
Пулей жаркой под дых
Мне влепив без затей,

Люди, гневом горя
Страшны речи рекли,
Путь закона торя
Смерти хлад принесли.

Я подох, словно пес,
Отслуживший свое,
Людям пользу принес,
Но ударил боек.

Из ствола струйкой дым,
Хладный взгляд палача,
Меркнет свет, а за ним
Жизни гаснет свеча.

Запах смерти успел
Шумно в ноздри втянуть,
Тот, кто раньше не смел
Без приказа шагнуть.

Мертвым телом лежу
На цементном полу,
И вне...

Раз!
Два!
Три!
Выстрел.
Кровавая акварель
по стене
мертвым эскизом.
Следующий!
Палач бессмысленно
жмет на курок.
Приказ сверху,
исполнение снизу,
холодная простота.
Смерть у ног
пробирается змеем
по трупам.
Тот, что еще
секунду назад
жадно глотал раскаленный воздух
и до последнего счета
верил,
уже потерял свой страх.
Смерть потирает потные
руки,
слизывая
желудочный сок
на устах
и принимая позу
эстета-Нерона
перед пылающим Римом.
Мрачные мины
карающих кукол...