Топь

Драгоценного метала,
Почему-то всегда мало.
Сколько б не было монет,
Пресыщенья ими нет.

Съевший славы сладкий плод,
К ней стремлением живёт.
На алтарь ей всё положит,
Без неё, он жить не может.

А вкусивший силу власти,
За неё порвёт на части.
Он, на подлый шаг готов,
К ней идя поверх голов.

Нет противнее зазнайства,
Нас, считая лучше всех,
Мы утонем в топи чванства,
Испытав, гордыни грех.

Нет нас смертных без порока,
Забывать нельзя о том.
Ведь иначе им до срока,
Нас...

Эх! Тяжела поэта доля, понять его не всем дано!
И он строчит свои изделья, глядя с надеждой на окно.

А в том окне, как на картине стряпуха стряпает пирог.
Поэт уже в изнеможенье, ах, настрочить бы на кусок!

Тот аромат предивно чудный манит и голову кружит!
Налей, ему стряпуха чаю, дай пирога, он настрочит

Ещё полтома восхвалений и жалоб на судьбу свою.
Эх, тяжела поэта доля…за стих не кормят! Вот! Суют

Лопату в руки, топай милый, да огород перекопай!
От строк твоих нигде...

Есть край один на плоскости случайной,
как будто бы холодный и печальный,
все то же небо серое над ним,
все так же стелется по ветру дым
из труб печных, - здесь топят даже летом,
и женщина, встающая со светом,
гремит в колодце цинковым ведром,
цепь лязгает, ведро стучит о стенки,
и мальчик прожигает на коленке
газету лупой, кошка бьет хвостом
и щурится на солнце, а потом
всё это исчезает за дождем.
Есть край один, куда душа моя
была занесена невесть откуда,
из безначальной тьмы...

Уж давно, тропа наша не хожена,
Уж давно, мы не вместе с тобой.
И забыта давно и заброшена,
Поросла уж, тропинка травой.

Мы искали дорожки короткие,
Но они, мимо счастья вели.
И напрасно, печаль топил в водке я,
На просторах, чужой мне земли.

Я туда, без оглядки сомнения,
Уходил, за обманом мечты.
И не веря, в нужду возвращения,
За собою, сжигал все мосты.

И сердечко стучится, колотится,
В нём тоска, дурным криком кричит.
И душа, тихо Боженьке молится,
И надеется, что Он...

Ты ушла не со мной,
Сужден я не тебе.
Жизни разной тропой,
Мы идём по судьбе.

Только раз жизнь свела,
Наши тропы на час.
И любовь обожгла,
В нём огнём своим нас.

Средь людей и времён,
Друг для друга с тобой.
Мы растаяв как сон,
Потеряли покой.

Словно топи болот,
Жизнь от милых вдали.
Её путь в грусть ведёт,
По дорогам Земли.

И я пью допьяна,
Чтобы ум мой хмельной.
Смог забыть что дана,
Ты не мне, злой судьбой...
Марковцев Ю.

Тогда скажи Наследнику, Жильяр,
что ежели он вздумает проститься
и дымный свет автомобильных фар
вдруг выхватит платок императрицы
или на стенке бурое пятно,
то пусть он не кричит и не боится,
подвал заасфальтирован давно,
над ним трамвай проносится, как птица,
тот красный электрический трамвай
домчит его в урочище, за гать,
где в самом центре топи, так и знай,
и сестры, и отец его, и мать
как будто на купании в Крыму,
вот только лица срублены прикладом.
А впрочем, нет. Не говори...

Домик из брёвен, русская печка.
В хлеве корова, всем есть местечко
Собаке и кошке, снигирьке на ветке
Лесные дары-лучше всякой конфетки.

Травы просушены, кадки с засолом
Дед топи баньку!Да крепче затвором
Двери прикрой .А потом самовар...
Сынок не далечко....Вот в край жизни бы дар....

Осенний день как будто береста –
Атласен, нежен, чуточку прохладен.
Льняной отрез небесного холста
Без облачных помарок, перьев, пятен –
Высок, недосягаем, необъятен …

*
Росинок серебристое драже
Нанизано на тонкие тенёта.
Деревья в золотистом неглиже ...
Листва оттенков яхонта и мёда
В агонии последнего полёта.

*
Берёзовые стройные стволы
В лучах пестрят сквозисто-чёрно-бело.
Доносится хрустальное «курлы» –
Журавий клин в зените – … а капелла
Звучит прощально, горестно...

Неприятности стаей псов,
Загоняют под выстрел боли.
По стеклу гвоздь и скрип зубов,
Бог на небе, царь на престоле.

Я со всех, со сторон обложен,
Всё пути в пасть тоски ведут.
И стреноженный дух не может,
Избежать неурядиц пут.

Я мечусь, но одной печали,
Избежав, вижу лик другой.
Обложили меня, загнали,
И прижали к стене спиной.

Как ползучие змеи-гады,
Пути жизни сплелись в клубок.
И моей, всем ненужной правды,
Разрубить их не смог клинок.

Неприятности стаей псов...

Пощади и прости ума вялость,
Болью сердце моё не терзай.
Не прошу у тебя судьба жалость,
Я устал, передышку мне дай.

Не мешай мне упавшему встать,
Не топи боли силой в безумство.
Научусь я смеяться опять,
Даже в миг, когда жить очень грустно.

Всё возможно, а коль не случилось,
Это просто не нам суждено.
И напрасно, мы ждём Неба милость,
Не поможет в беде нам оно.

И давить будет мир боли прессом,
Невзирая на душ наших крик.
Назначается Свыше всем крест нам,
Всем по силам — не...