Тонкий

Я не знаю, помнишь или нет...
Милая, любимая до боли,
До сих пор храню я твой портрет,
Нарисованный ещё когда-то в школе.

Я тогда писал лишь про любовь
Был художник из меня неважный,
А сегодня чаще, вновь и вновь
Я смотрю на этот холст бумажный,

На бровей, с изгибом тонким нить,
На весёлый взор неуловимый;
На уста, умеющие льстить,
Но не разу не сказавшие: «любимый».

Я не первый, кто пришёл в твой дом.
Каждый уходил своей дорогой.
Глупо говорить сейчас о том,
Что тебя считал...

От меня не услышишь ни слова,
о любви пусть расскажет другой.
И хоть сердце заплакать готово
я уйду, не простившись с тобой.

Может быть я ещё повстречаю
ту, что станет подругой в пути.
Но тебя не забуду - я знаю,
ведь замену тебе не найти.

Для меня ты и скрипка и грёзы,
тонких струн опьяняющий звон.
Ты - ещё не просохшие слёзы,
ты - ещё не разгаданный сон.

Очень жаль. Но что было, то было,
Ноет сердце, надежду храня...
Если б ты мне сейчас позвонила
и сказала, что любишь...

Откуда ты взялась такая
С бровями тонкими как нить,
Шутя целуешь, жжешь лаская,
Ни чем тебя не удивить.

Красивый рот, открыт как рана,
К себе притягивая плоть,
И нет в чертах твоих изъяна;
Грешил, творя тебя, Господь.

Скользит рука по нежной коже,
Волнует чувственную грудь...
В твоей судьбе я лишь прохожий,
Не верно выбравший свой путь,

Заблудший в океане страсти,
Куда ведёт меня печаль,
Что душу рвёт мою на части
И режет сердце точно сталь.

Уйму клокочущую ревность.
Ты...

День угасал. Один из многих дней,
Ненужных мне и глупо-бесполезных,
Застывших скучной чередой теней
В глухих подвалах памяти безбрежных.

Встречал прохладой древний погребок
Под сенью постаревшего платана –
В нём часто пил я выдержанный сок,
Вдыхая дым турецкого кальяна.

Кофейный горько-сладкий аромат
Струился, конкурируя с шашлычным.
А скуку терпкий растворял мускат,
Рождая искру чувства в безразличном.

Она пришла ночною темнотой,
Едва заметным полуночным бризом,
Спустилась...

Когда яблоко с ветки срывала,
ей послышался голос Отца:
«Только б это мгновенье не стало
настоящим началом конца!
До чего же ты, Ева, упряма!
Ну да ладно. Решила – срывай.
Только яблоко это Адаму,
заклинаю тебя, не давай!
Предложив угощенье такое,
превратишь ты барана в козла.
Ты разбудишь начало мужское,
а оно – средоточие зла!
Плод заветный в Адаме пробудит
неуёмный задор боевой,
и поверь: его тело не будет
никогда уж дружить с головой.
Зло в душе его возобладает
и собою...

Запутанность линий в узор заплету,
Гуаши коснется кисть тонкая, нежно,
Иероглиф, скользя, ответит листу,
Взлетая, исчертит седую безбрежность.


Танцуя, в руках возродит наяву,
Штрихами на белом, рассыпится четко,
Столбцы потекут, свет, роняя, во тьму
И двери откроют движением кротким.

За край, там, где янь сочетались и инь,
И прошлое с будущим в кружеве вместе
Расскажут нам притчу про мир, что един,
Дробясь, в перекрестках мечты в вечной песне.

28.08.2008
каллиграфия Ци Байши

Бамбук о чем-то шепчет под окошком,
Заманчивая свежесть ночи льется,
На звездном небе искорки в лукошко
Пастух-рожок собрал в усладу солнцу

Для утренней распевки в небосводе.
Тепл́ится жар в надежном месте темном...
А кто-то, бродит в узеньком проходе
И меряет шагами пол..В бессонном

Пробеле-промежутке между строчек,
Снимая, с мыслей тонкую обложку...
И кисть в руке, на лист из многоточий...
Сел мотылек ночной, он ищет крошку...

Бегут рисунки линий черно-красных
И зацветает...

Так таинственно далека
Как слеза она чиста,
Позабыта и глубока
В тишине моя мечта.
Словно ангел павшим светом,
На разброшенной груди.
Тонким аленьким рассветом,
Я тебя прошу прости.
Далека и так беспечна,
Словно отзыв дальних лет,
Сохраняя душу светом,
И держа от новых бед.

Вы слышали когда нибудь о СЧэРе?
Известный на стихире персонаж,
стихи читающий в "своей манере",
и следующий, быть может, будет Ваш.

Он ищет низкий смысл во строках Ваших,
корежит Ваше слово и строку.
При этом он себя усердно хвалит,
чтоб "гениальность" была на слуху.

Он говорит на Ваши возмущенья:
"Тебе полезна будет критика моя!
Учитель я поэтов униженья,
твои стихи не могут без меня".

Он мнит себя критическим поэтом,
он избирает из любимых лишь себя,
из Вас он списки...

Приголубленный синью озерной,
Еле движимый в волн череде,
То овалом, то кляксой узорной
Отражается свет на воде.

Фонари, в землю врытое племя,
Поделитесь сияньем со мной!
Я хотел бы забыться на время,
Наслаждаясь вечерней волной.

Я хотел бы уйти от страданий,
Вас обняв у молчащей воды.
Что ж вы, братцы, стоите рядами?!
Кто вас, братцы, поставил в ряды?

И один подмигнет добродушно,
Дернув берега тонкую нить.
Спросит: «Скучно?» Отвечу: «Не скучно.
Только не с кем порой...