Тонкая книжица

Алые цветики - губы тревожные,
Любовью больны,
Больны невозможностью.
Очи бездонные, нежностью полные,
Как вы больны, больны невозможностью.
Тайными встречами, вешними розами.
Личико нежное солнцем не тронуто.
Пальчиков тонких к струнам касание.
В душу проникло с тенью венчание.

Снова смотришь в его ты глаза,
Говоря о любви в тишине.
По щеке пробегает слеза
От ответа, что дал он тебе.
Ты не можешь ответ изменить
Несмотря на страданья души.
И надежды тонкая нить
Обрывается где-то в тиши.
Снова в сердце твоём пустота,
Приносящая боль за собой.
Снова смотришь в его ты глаза,
Снова он расстаётся с тобой.

Счастье мужское и женское –
Водораздел бытия.
Это, как мудрость вселенскую,
Принял безропотно я.

Счастье мужское, как лампочка,
Тускло, но ровно горит.
Пока под прозрачною шапочкой
Нить от накала дрожит.
Из множества мелких событий
Счастье мужчин состоит:
Творческих взлетов, открытий,
Почестей, выигранных битв,
Автомобилей роскошных,
Денег на зависть толпе,
Из продвижений ничтожных
По узкой, карьерной тропе,
Сладостных грехопадений
С кем-нибудь, где-то, тайком,
Пошленьких...

Нашу дружбу скрепляет лишь тонкая нить проводов.
Я не знал, что душевная связь всех известных мне выше.
Что, понять можно даже друг друга, не видя, не слыша.
На нежданную встречу из разных придя городов.

Провода превращают в НИЧТО эти тысячи миль.
Я молюсь, чтобы хрупкие жилы нигде не замкнулись,
Чтоб сердца не остыли, и чтобы мы не разминулись.
Для заснеженных душ все стихи и поэмы – утиль.

Через тысячи миль шлю тебе я горячий привет.
Каждый прожитый день задаёт мне на завтра уроки...

Я жду тебя у моря в тишине,
которую лишь чаек крик тревожит,
гляжу на них, забывшись, как во сне,
они так сильно на тебя похожи.

И вдруг доносит ветер голос твой.
я оглянусь - ты на прибрежной круче:
и платья легкий веер голубой
пронизывает солнца тонкий лучик.

Прекрасен миг! Легко бегу наверх,
не ощущая силу тяготенья,
а мне навстречу твой счастливый смех,
в нем торжество свободного движенья.

И мы - одной мечтой увлечены -
на миг покинув мир серьезных взрослых,
вновь видим...

Эхом падает гомон ушедших столетий.
Еле жив, самолет сублимирует важность момента.
Тайный смысл, свысока, затяжному мазку на мольберте
Придает одинокий, - тем ярче, - голос рассвета.

Губы упрямо не соглашаются: хватит!
Мы привыкать и прощанья шептать зарекались,
Памятью густо надежду пересыпали
И вразумить обреченно постылую жажду пытались.

Образы, влившись в аккорды изысканных маршей,
Неумолимо собой вытесняя прозрачность,
Рвутся о тонкие догмы, - где тонко – там рвется...

В волнении слегка дрожащими руками,
Я разрываю тонкий лиственный покров
И капли пота смахиваю над глазами,
Опять ажиотаж - он далеко не нов.

Найти! - вот страсть, достойная оплаты,
Надеюсь я детектор верно применил,
Найти! - успешно в ход пошла лопата,
Соленый-сладкий пот, глаза уже залил.

Какая сладостная тайна скрыта там?
В момент, гонимый страстью, пал я нА земь,
А яма, ого-го, уже под стать вратам,
Два на два, скоро будет восемь нА семь.

Да, тяжко - как же я устал и есть...

А Вечность - что она?
Мгновение... струна...
Улыбка... волчий вой...
И небо надо мной...
Струна не вечна, коль молчит,
несущий звуки входит в вечность.
А волк повыл, и перестал,
погиб от выстрела стрельцов.

О, небо, лишь в тебе одном зияет вечности закон.
мы слышим звон,
один лишь звон………
Остынь, звонарь, иди проспись, довольно колебать пространства вечность.

Ты осознай в себе, что есть душа,
твоя душа, ты чувствуешь её,
иль не готов ещё ты для такого чувства...

Вьюги – крылатые мельницы,
Перемолов небеса,
Белой мукою – метелицей
Запорошили леса.

Тонкое, лунное кружево -
Стылый, морозный узор
Держит на ветках натруженных
Вымерзший за зиму бор.

Весь ощетинился елками.
Тянется к звездам во сне.
Плачет от счастья иголками:
Дело, похоже, к весне….

Я дышал по Фрейду, читал на санскрите,
я рубил рубилом тонкие нити,
мне сказали, что ночь обязательно черным,
я писал ее красным, я горел ее жаром,
обязательно маслом, обязательно алым.

В одночасье мой мир, моя точка отчета,
сократился до паруса нашего флота
я рубил, в исступленье, эти брамсы и стеньги,
я кричал, надрываясь, я был ветром и тенью,
морем, небом, линией горизонта,
скорлупкой в волнах незнакомого Понта.

Капитан учит плавать, матросы вязать канаты,
Не бойся, родная...