Тому кого люблю

Белый волк в душе моей томится,
В серой стае он чужак, я знаю.
Мысли, словно призрачные птицы,
С белым волком яростно играют.

Серые к тебе опять толкают.
- Без тебя он , ясно пропадет.
Вспоминаю, тяжело вздыхаю,
Белый волк во тьме решенья ждет.

Серых много, и они сильнее,
Мне не сладить с ними в этот час.
Но его прогнать уже не смею.
Белый волк, он победит сейчас.

И тогда уныние забуду,
Выйду в поле, в танце закружусь,
Самою счастливой в мире буду
И забуду пустоту и грусть...

Осень поздняя томится,
Ведь давно уйти бы надо,
Ей зима ночами снится
Беспрерывным снегопадом.

Солнце прячется за хмарью,
Серый день тоскою болен,
Лёг туман тяжелой гарью,
Не видать и колоколен.

Всё затихло, притаилось,
Ждут зимы – снегов раздолья,
Ноябрю зима приснилась
А зимы нет на «Престоле».

Вновь «осенние» восходы
Не спешит зима с приходом,

С утра пегасило. И сумрак музоватый.
Решив задвинуть парочку поэз,
Взяв облака, придумал рифму - вата,
Но дед Герасим вскинул свой обрез.
Колхозный сторож не любил по жизни
Все тех, чей голос глух, и потому
Пророка больше нет в родной отчизне
И некому поплакать над Муму.
Муму опять который раз утонет.
Все по вине писавших не о том.
И череп Йорика кусает подоконник,
Желая вымолвить своим щербатым ртом.

Барак Обама изложил программу
Борьбы с глобальным кризисом сполна,
В ней о духовном сказано - ни грамма,
Зато о матерьяльном – до хр.на.

Аплодисменты продолжительные бурно
Ежеминутно прерывали гладку речь,
В ней говорилось складно и недурно
О том, как имидж свой Америке сберечь.

Послав китайцев с прочими к Аллаху,
И Рашу оттеснивши в "закуток",
Нагнать "демократического" страху
На непокорный Запад и Восток...

И Леонид Ильич бы позавидовал Обаме:
Проблему обсосав со всех сторон...

В том сорок первом жизнь текла
Размеренно и так привычно.
Разве кто думал, что война
Нарушит этот лад обычный?
Что будет небо всё в дыму,
В огне деревья запылают
И что ночную тишину
Нарушит крик вороньей стаи.
И что придётся уходить,
Бросив свой дом и всё, что мило,
Зная, что здесь больше не жить,
Не пролетят снаряды мимо.
Себе приписывали год,
Чтоб только в армию забрали,
Чтобы попасть туда, на фронт,
Где наши части наступали.
Потери были. Что скрывать?
В войне...

Душа томится непонятно.
И строки рифм плывут невнятно.
Поймать их сложно в новый стих.
Вот чувств поток почти затих.

Минуты серой чередою,
Гонимы жизненной волною,
Плывут в туманный мир для душ.
Опять диктует разум чушь.

Себя он чувствует свободно
Там, где душа не видит брода.
Витиеватой вязью слов
Заполнить миг всегда готов.

И вот изысканной вуалью
Он прикрывает даль за далью.
У синей птицы перья рвёт
И прерывает звёзд полёт.

Любовь моя, как ты жестока! –
Всё унесла...

И лист томится от печали,
и плачет осень от тоски...
И беды звёздными ночами
припоминаются... Близки

мы были, а теперь что стало?
Зачем молчим с тобой устало?...

"Казнясь молчаньем беспощадным....
Слов важных так и не сказали..."
Нелёгким было то прощанье,
не выполнили обещанья
тогда - с тобой на том вокзале...

Душа томится, словно, птица,
Что в клетке крепко заперта.
Листаю Жизни я страницу,
Слова...слова..., она пуста.

Чему же должно измениться?
И, что должно еще случиться,
Чтоб Света вольная Жар-птица
Мне вдохновенье принесла?

Быть может Жить? Не суетиться?
И каждый день пускай стучится
Рассвет, закат....и пусть присниться
Из Жизней прошлых та страница,
Когда Душа летать могла.

Уродом быть ни грех, беда в том небольшая,
идём,под ветром,градом и дождём,кликушество,
убогость, божевильность, юродство, тех блажен-
ных череда, подскажут, что и где, куда, держать,
а путь неблизкий, и нелёгкий, «каменья кинем,
в те дома, где добрые живут, и бесы выгнаны,
а плачем, там, где ангелы снаружи», - Василий
говорил, послушай.