Томный

Нежной зеленью раннего мая,
Ароматом цветущих садов,
Синью неба тебя заклинаю,
Буйной силой окрепших ростков,

Светом доброго майского солнца,
Томной негой весеннего дня,
Ледяною водою колодца –
Вспомнить нас – заклинаю тебя.

Посмотри на своё отраженье
В чистой глади студёной воды,
Сбрось натруженных лет наважденье,
Вспоминай – это я, это – ты.

Что заставило нас так забыться,
Углубившись в работу и быт?
В зеркалах лишь уставшие лица.
Я забыта, ты тоже забыт.

Не об этом...

Багровый закат
опустился на дюны,
Смешался с топазом песка.
Оранжевый взгляд
горячо ветром дунул,
ушёл охладиться слегка.

А волны шептали,
ласкаясь о берег:
«Хотим,чтоб любил всх нас ты».
И пеной играли.
И белые перья
им чайки бросали в мечты.

Небесный простор
замерцал фонарями,
сияньем коснулся воды.
Невидимый хор
Зазвучал – фа, соль, ля, ми.
И вторили томно альты.

Златовласая девица,
будто сказочная птица,
мне явила божью милость:
"Примешь, мол, себе в удел
словом жечь сердца людей".
Глядь!? Бесследно удалилась...

Не наград боярских ради,
не холопьего ремня
понесу я пламя правды
внутрь Древнего Кремля.

"Стой!!!"
-взревёт служака важный:
"К Самому приёма нет!
Там, где в рифму вторит каждый,
эка невидаль поэт!"

Пусть…Лжецы! Не успокоюсь!
Отстою поэта честь,
попирая геополюс
и вершину Эверест.
А схватив перо Жар...

Балалайка моя, балалаечка,
Поиграй, пусть станцует нам кралечка.
Топнет ножкой в сапожке сафьяновом.
Лишь плечом повела, и стал пьяным я.

Оооох, красавица! Глазки зелёные.
Канапушечки, солнцем палёные.
Брови крыльями круто изогнуты.
Губы алые. Всё во мне вздрогнуло.

Вот по кругу пошла статью редкою.
Буду ночкою лунной ей бредить я.
Струны лопнули от нетерпения.
В голове почему-то кружение.

Балалайка моя, балалаечка!
Хороша, да, – чужая то кралечка.
Перестук каблучков отзвучал...

Школа.
Школьные дни.
Истома.
Пни.

Конец
Есть
Начало.
Но не вчера.
Времени лесть...

Пусть это уже и прошлое,
А всё происходит Здесь и Сейчас,
И Я в любой момент могу вернуться,
Переписать этот рассказ...
Хотя...

Что там, что здесь
- Бог.

Он
каждый
миг
напоминает
о Себе
Священной вспышкой
В Душе,
Зажигая
Во Мне
Свечу
Глубинной,
Слепящей Духовности
От всей этой скромности,
Томно стремящейся в сизую высь,
Хочется спать...
В четырехмерности...

О, тот самый нежный голос,
И джаз, совпровождающий в ночи...
От этой музыки не дрогнет волос,
Не дрогнет пламя разрумяненной свечи...

Мелодия, и света бесконечность,
Несут тона наигранный мотив,
И нот тетрадки канули уж в вечность,
И ветер полуночный стих...

А джаз играет. Под сопенье саксофона,
Под голос ангельский, несущий слово вдаль,
Вдохнув вечерний воздух томно,
Уляжется нелепая печаль...

1
«Вот дядя — Чёртово отродье!
И, всё ж, разврат — его сгубил,
во пьянку вляпавши колодье,
здоровья пыл — вконец добил!
Но сильно как, в нём, святотатство,
«срубить» чтоб, под шумок, богатство,
а на делёж — халявы рой,
головняком мне — в геморрой,
ведь стать сиделкой должен буду,
коль мнение родичей — Закон,
а я, как лох, ну..., дурагон,
но «косяка» - не забуду...
И если «крякнет», в кутерьме,
оставлю всех козлов, в дерьме!»
2
Так зло металось в теле Беса,
кто мчался — словно...

Зажигают звёзды вечер –
День сменяет ночь,
Я спешу к тебе на встречу –
Знаю, что ты ждёшь.

Разомлеют негой томной в темноте тела,
А в истории любовной – наши имена.

Я дарю тебе весь вечер, целый мир дарю!
От любовной этой встречи вся в огне горю.

Хорошо, что звёздный вечер,
что светла луна,
Как прекрасна эта встреча!
И ты мой – до дна!

2010г.

Ни к чему строить рожу томную,
Нас Европе не обогнать!

Нам давно бы Рублёвку «скромную»
ЕВРОДОЛЛАРОВКОЙ назвать.

Упала ночь в объятья зноя,
Покрылся потом чёрный плед.
На небе пчёлы звёздным роем,
Мигая, жалят лунный свет.
И с высоты невероятной
Ныряют в страстную слезу,
Чтоб поискриться в ней приятно,
Для улья неба взять росу.
И вновь, мерцая виновато,
В прохладу млечных вод взлететь.
Жара стекает с крыши хаты,
В надежде томной - охладеть.
И пьёт голодными глотками
Прохладный мятный аромат.
Вдыхают жадно даже камни
Зари пурпурно-влажный взгляд.
И снова гневится Ярило,
И шлёт на все...