Томленьем

Таю, таю, я, - я в твоих ладонях ,
Таю, таю, таю, я - я уже в агонии -
Без тебя мне жизнь моя,- ох , напрасная ,
Мне нужна любовь твоя - ты опасная …


Сиянье губ , как лепестки у розы


Сиянье губ , как лепестки у розы ,
Меня манили к тайне каждый раз ,
В глазах твоих как бриллианты - слёзы
Готовы были хлынуть в этот час …

А я молчал , была ты недоступна ,
Была ты неприступна как скала ,
И связь моя нам кажется преступна ,
Она как роза дикая цвела …


Благославленна...

Жизнь возвращается. Сакуры время цветенья.
В сердце оттаял лёд. Новой любви томленье.
Свежесть морских ветров. Розовое круженье.
Слышу. Дышу. Вижу. Жизни благодаренье.

***
Моя нежность к любимому,
подобна аромату сакуры, незримому.
Цвет сакуры скоро осыплется.
Моя нежность никогда совсем не выплеснется.

***
Цветы сакуры цвета зари.
Морская пена - в свете зари.
Один художник. Краски одни.
Но как разнообразны они.

***
Нежность цветов сакуры спорит с морской пеной на восходе...

Ночью внезапно, еще не проснувшись, прабабушек, прадедушек,

Маму, отца, бабушек, дедушек,

Между явью и сном вдруг увидел я.

Вспомнил летний холод и зимний жар таких до боли родных могилок.

Вспомнил, как пацаном, споткнулся

Об двух с половиной метров могильный холм прадеда - великана,

Упав ничком в обжигающий голову снег,- в родные объятья,

Всё - суета сует, томленья в надеждах и помыслах разных,

Душ еще более разных.

Все успокоятся. Все перейдем Туда, где нет...

Что вижу я и в день весенний, и в лютые морозы?
Вокруг сплошные угнетенья и угнетённых слёзы.
Их некому утешить было вчера, им гнёт не скинуть
И безутешно до могилы под солнцем гнуть им спину.

Кто угнетённых всех утешит? Силён их угнетатель,
И каяться в деяньях грешных ему с какой вдруг стати?
Всех мёртвых ублажил тогда я, сильнее чем живущих.
Ведь их никто не угнетает и жалостью не мучит.

Чем умирать, прожив в обиде - так не родиться вовсе
Всё лучше, чтоб злых дел не видеть...

Небо вызвездило, снова
светит яркая луна,
на меня свои оковы
дерзко бросила она.

Её скован, всю неделю
только в небеса гляжу -
и писать мне надоело,
и занятия ушу...

Просто некое томленье
испытал я на душе,
но тревожного волненья
нет ни капельки уже.

На меня луна-плутовка
тоже смотрит свысока,
чтоб я внутренне не ловко
чувствовал себя слегка.

И кому какое дело...
Ведь не ясно никому,
почему живу не смело
и дышу не по уму.

И теперь стихотворенья
(убедись, читатель...

Все дни и ночи жизни моей тленной
О, разум мой, ты бодрствуешь в пути
Светильник мудрости от мира сокровенный-
Источник истины ты силишься найти

Добро от зла делить - нелегкое искусство
И пусть на поле брани ты един
но побеждаешь войско безрассудства
и чувствам многим властный господин

Союзник в брани наш - залог духовный
с небес ниспослан праведный судья,
сокрыт от глаз, известен безусловно
и ум и честь в совете у тебя

Одну ты мысль казнишь-другую оправдаешь,
закон в тебе...

Возможно, я не буду первым
(но это всё таки не грех)))
когда скажу, что ты не Стерва,
а добрый, нежный человек.

Ты, Настька, самый настоящий
и самый преданный мой друг,
ты и поэзией горящей,
и рецами ласкаешь слух.

Тебя послал Господь Всевышний
в момент томленья роковой
помочь мне. Я-то думал: "Лишним
стал на Стихире дорогой".

Но ты пришла, как куча света,
добра и мира. И тепла!
Улыбки-смайлики-приветы
мне набросала и - ушла...

И замер я от восхищенья -
ты, Настька...

Играют звезды в сени древ,
Их серебро вплелось в наряды,
Неслышен танец юных дев -
С луной купаются наяды.

Уснул в кувшинках старый пруд,
Как вздохи лилии плывут.
Скатился свет на край воды,
Покоем нежатся сады.
Преданьем сказок поглощён
Лес тихо погрузился в сон.
Лишь только Бес на берегу
Кричит, что любит он Ягу,
А та, признаньем смятенна,
В ветвях запуталась она.

Затих Эфир, томленья полон,
И слышит голос из-под вод он:

Холодно милому спать в глубине,
Милый всем телом...

Ты помнишь, мы гуляли по аллее,
всего лишь пару лет назад.
Листы осенние, шурша, пестрели.
Ковром стелился листопад.

Казалось, улыбалась жизнь эфирно,
надежды падали в ладонь,
и плыли в небе облака зефирно.
Пылал закат, кагору в тон.

Издалека всё призрачно, картинно.
Тогда ж – томленье и рука,
сжимавшая мой локоть, чуть невинно.
Звучал, как будто, вальс Дога.

На спится. Я пишу, и лёгкой тенью
твой образ смутно между строк
мелькает.
.................За окном – оркестр...

Приторный запах персидской сирени.
Манят прохладою душные тени.
Брызги фонтана живительной влагой.
Дети купаются в нём, полунаги.

Дикая мысль. С перегрева, как видно, -
Вот бы и мне вместе с ними. Завидно.
А! Хоть ногами залезу. Пусть судят.
Туфли долой. И – прохладное чудо.

Дети резвятся и брызжут водою
Мне на одежду, рукой озорною.
Вот и причёска капелью покрыта.
Тихо смеюсь, счастьем детским умыта.

Приторный запах персидской сирени.
Жаркое солнце. И душные тени.
Лёгкий...