Том

I Алые губы сосут в себя дым,
она любит кайф, она любит мужчин.
И если кто-то случайно ее возбудил
Она и думать не будет, а пойдет вместе с ним.
Она сидит за столом с мыслью о том
с кем бы ночь провести, и с кем будет потом.
А семейная жизнь не привлекает ее
и короткую юбку не меняет ни на что.

Припев:

Это кошка любви, это девочка ночь,
После теплой постели убирайся прочь.
Она тебе не нужна и ты не нужен ей.
Такой счастливый конец желаний и страстей.

II

Ее пылающий...

Это было в четверг, накануне событий,
ставших тем роковым рубежом,
на котором Господь наши судьбы, как нити,
пересек смертоносным ножом.

Это было в четверг. Мир застыл на мгновенье,
преисполнившись смертной тоски.
Он взял хлеб со стола и, вздохнув с облегченьем,
не спеша, разломил на куски.

Хлеб и чашу с вином, запуская по кругу,
сотрапезникам Он повелел:
«В мир ступайте и там, помогая друг другу,
отделяйте зерно от плевел.
Кровь и тело мои пусть вам будут порукой
в том, что...

Он странник. Он брёл по дорогам,
Разбитых жизней людей,
Он называл себя Богом,
Забытых кем-то идей.
Он знал наперёд, что с ним будет,
И змеем воздушным парил,
Средь туч, в часы страшной бури,
Он свет людям яркий дарил.
Боялся сгореть, кануть в лету,
Скрыться в потоке времён.
Он был для людей тёплым летом,
А люди забыли о нём.
Забыли о том, что был рядом,
Забыли о том, как любил,
А он согревал своим взглядом,
Он ангелом в небе парил.
И ждал. Может кто-нибудь вспомнит,
О путнике...

Я только раз буду с тобой,
Один,но очень чудный миг.
И пусть он сладок будет,долог,
Потом в душе прольется крик.

Лишь только раз коснешься нежно
Своей рукою моих губ.
Потом пусть будет все как прежде,
Пройду я через много мук.

ты только раз мне скажешь тихо
О том,что любишь ты меня.
И пусть потом мне будет лихо,
Пусть,позабудешь ты меня.

Сказать тебе я не осмелюсь
О том как сильно я люблю.
Ведь я теперь тебе не верю,
Во всем теперь тебя виню.

За что винить-не знаю точно...

раскажу я одну вам историю
пусть вы даже мне все не поверите
и решите что вру я бессовестно
только я уже начал расказ

грело солнце апрельское лаского
в Петербурге без туч зеленеющем
в стадионе Петровском заполненом
разбирались Зенит и Спартак

были красные грозно настроены
много бегали с мячеком гругленьким
и бразильцы техничны старалися
наш Зенит разгромить всем в пример

только вышло не так как хотелось им
между ног вратарю мячик катиться
в центр поля арбитр указыват
один...

Все спорят о жизни, о вечной душе
Все ищут всему объяснений,
И думают только, что жизнь на Земле
Случайность небесных творений.

Творение пыли, молекул, воды
Энергии, силы озона –
Однако не в этом строенье Земли
Она нам еще не знакома.

Мы знаем природу и недра её
И знаем нам кажется много,
И верим, что знания, силы свои
Дает нам не Бог, а природа.

Но всё-таки, знания все объяснить
Не может никто кроме Бога,
И сколько бы тайн мы старались открыть –
Не можем. Скрывает Природа...

Цепи привычек сковали все тело,
Переплелись и узлом сошлись сложным.
И почему-то теперь мне нет дела,
Что в настоящем, а что уже в прошлом.

Теперь не понять что действительно нужно,
А что шелуха, и что можно отбросить.
На небо смотрю, отраженное в лужах,
Не в силах невидимый груз с себя сбросить.


Цепи разлуки все сердце сковали
В час, когда близкие вдаль уходили.
Память кричит о том, что потеряли,
А разум о том, чего не находили.

Все чаще теперь грусть-печаль мне подруга...

Когда в апреле чёрный склон,
Вновь красным выкрашен закатом,
Тогда и колокольный звон
По сердцу, вдруг, пройдёт набатом.
И тело окунётся в стынь,
Как в том году, тем днём проклятым,
И на губах пыль да полынь,
Всё та же горечь, как когда-то…

Тогда весенним ясным днём
Ничто не предвещало горя,
Светило солнце и кругом –
Всё в свежей зелени уборе.
Но что-то было в той весне,
В её уж слишком ясном взоре,
И в той прозрачности небес,
И в том неведанном напоре...

Вся жизнь – театр. Я – главный в ней актёр,
Как давит этот груз меня, тяжёлый,
А, может быть, при том - я режиссёр,
И в сих сюжетах очень не суровый.
Посколь, судить приходится себя,
А это скажем просто очень грустно,
Прикрасим мир, нам не соврать нельзя,
На том стоит, стояло всё искусство.
Как грешен ход моих усталых фраз,
Которым отдаюсь, без сожаленья,
К чему скажите этот мой рассказ?
В ошибках я, горел в самосожженьи?
Сгорал, сгорал, да, видно не сгорел,
Остались фотографии...

Ты не бойся Любви, мой милый!
Я ведь ею тебя вспоила,
Как дитя, что носила в чреве.
А потом на цветущем древе
Отыскала и плод заветный,
Чтоб вручить тебе ночью светлой.
Я не брошу и малой тени,
Чтоб не вызвать в тебе сомнений
В том, что жизнь лишь Любовью свята.
Я, наверное, виновата
Перед Богом и белым светом
В том, что поздно познала это.

24.05.07