Толку-то

Серый заяц жил и жил,
Болтуном в лесу он слыл.
Как-то заяц брёл в лесу,
Радость нёс денёк ему,
Песни громкие он пел,
Вдруг зайчонок онемел,
На тропинке лось лежит,
Лось и ног не шевелит.
Заяц дело в лапы взял,
Заяц громко закричал:
- Потрудился я, слов нет,
Будет славным мой обед!
Съем лося в один присест,
Мне не лить пустых словес!
К зайцу тут сорока, прыг,
Клюв она раскрыла вмиг:
- Вижу, заяц, ты храбрец,
Всем бойцам в лесу боец,
Вот лося, смотрю, добыл,
Как тебе хватило сил...

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Золотую нитку август
Застрочил в наряды лета
И на платьях у берёзок
Блёстки осени пришил.
Серебристой паутинкой
Приукрасил эполеты
Голубых, мохнатых ёлок
В глади озера застыл.
До сентябрьских, до морозов,
Ждать ему совсем недолго,
Загрустит он и заплачет
Тихим дождиком грибным.
Милый август, толка в слёзах,
Просто нет в том даже толка,
Ты уйдёшь, а это значит,
Будет осень, чёрт возьми!

В тоскливый вечер, полный мрака,
На древнем каменном столбе,
Сидел философ Вурдалака
И думал о своей судьбе.

Как Диоген - античный хиппи,
Непретязателен он был,
Умел кричать страшнее выпи,
И спорщиком изрядным слыл.

Его приятель, старый леший,
Ушёл с кикиморой в кусты.
Болота, пустоши и плеши,
И ни одной живой души.

Но вот, как будто бы случайно,
Девчонка в чащу забрела.
Ну и как будто бы случайно,
Судьба обоих их свела.

Пришли для встречи этой сроки,
Судьба перевернула...

По брусчатке-шоколадке я иду,
Всё в порядке и достатке, вот пою,
А пою, то всем известно – ни о чём,
Ты послушай, не толкай меня плечом.
Я акын, поэт народный, вот судьба.
И пророс, как в огороде лебеда,
Азиат кровей восточных, полукров,
Век мешали, это точно, деды кровь,
На полях своих сражений и в любви,
Я – кто? Русский, иль татарин, подскажи.
Громы грянут – я молюсь, ну, чудеса!
И тому не удивляюсь, за глаза.
Мне Аллах, Христос едины, и не грех,
И молиться без причины, просто...

Я отказалась давно от любви,
Мне не нужны бессмысленные гонки,
Ну что вы ,я не стану утверждать,
Что в наше время мужики - подонки.
Не говорю ва м это я,
Невидящая жизни толком,
Но оглянитесь вы по сторонам,
И разве есть от них хотя бы капля толка:?
Да , капля есть, она – не для цензуры
Послушайте вы речи их!
Для них мы просто дуры.
Мы любим их, прощаем,
Плачем ночью- они же скинут смс,
Что завтра позвонят нам точно.
Нас много умных и красивых,
Заботливых и нежных- пруд пруди,
Но...

Я пишу так же - без слов, без смысла,
Ведь чем я хуже тебя?
Нет или Да? открой мне секрет.
Ты даш мне понять в этом толк или нет?
Даже не знаю, живу ль, умираю
Что ты мне скажешь в ответ
Да или Нет?
Ответ я знаю (предполагаю)
Я его читаю
Но - нет!
Бывший мой образ уже далеко
Его не догнать,
Он выше меня.
Какая же я свинья...
Я скатилась, скатилась со ступеньки вниз
И трудно поднятся, это жизнь.
Нет хода назад,
Я деградирую, я...
Я стала никем,
Но может еще не совсем?
Может...

Настрой хороший, всё отлично,
Когда идёшь посередине,
А главное, что мимо, что не лично,
И не толкает, кто-то в спину.

Живёшь холодной головою,
Особо не толкаясь, не крича,
Как слабовольный, только с волей,
Обдумал, взвесил, промолчал...

Холодный разум, сердце тоже,
Зато настрой отличный, как всегда,
Ничто не радует, не огорчает..тоже,
Ну что, вам нравится? Кто за?

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

Лишь узнал про Авенира, царь Иевосфей,
Что убили командира, в грусти и в тоске
Его руки опустились. Весь Израиль сник,
Как им жить без Авенира, до того велик -

Человек, царя назначил, как штрафной буллит
Отменил, переиначил... Сам теперь убит.
Два других в Верховном штабе было у царя
Генерала (оба гады, честно говоря).

Сыновьяони Реммона, сучьи потроха,
Баана с натурой подлой, брат его Рихав.
К власти рвущихся верховной не перевелось,
Но в роду других достойных к службе не нашлось...