Токарный станок

Летели гуси высоко.
Их было ровно восемь.
На юг летели, далеко, -
У нас настала осень,
И даже выпал первый снег,
Тропинки укрывая...
Кричали гуси – звали всех
С собою, улетая.
И вскоре вдвое больше птиц
Над лесом их догнали,
У самых же его границ –
Одна восьмая стаи.
За нею третья часть... потом
Ещё одна вторая...
И вот уж скрылась за холмом
Гусиная вся стая.
Никак мне птиц не сосчитать –
Сбиваюсь то и дело,
А так хотелось бы узнать
Их сколько там летело?

-Смотри, мы тоже не чужие,
И ты, и я, и тот старик!
Мы будто странники былые,
Напоминаем стаи крик!

- Но стая птиц- лишь промежуток
Меж прошлой жизнью, жизнью той,
А так, похожи лишь на уток,
Ведь наш старик уже седой!

- Смотри, мы свет в ночи преградной,
Мы озеро в степи сухой,
Мы словно гроздья винограда
Несем и радость и покой!

- Преграда лишь соотношенье,
Возможностей и страха дань.
От винограда лишь сношенья
Грань , безысходностей вуаль.

Порой не можем мы услышать...

Вся волчья жизнь проходит в стае,
В ней каждый сыт и защищён.
Кто вожака посмел облаять,
Быть одиночкой обречён.

Стать во главу не сможет слабый,
Здесь уважают лютый нрав.
Не важно сколько лет он главный,
Тот, кто сильней и будет прав.

Вожак легко идёт на вызов,
Он в жизни много повидал.
Его стреляли, били, грызли,
Но выжил и семью создал.

И вот теперь младая поросль,
Тот, кто недавно был щенком,
Ему с груди срезает волос,
Своим заточенным клыком.

Он жаждет крови, метит...

На вершине трупов стаи
Шпоры золотом блистали.
Вождь по мостику из тел
Славу-власть свою воспел.

Не все двери нужно открывать,
Не всё знание нас делает добрей.
И чего-то в жизни лучше нам не знать,
А за дверью может горе ждать людей.

Выделяясь, люди раздражают.
Или зависть вызывают у других.
И за это в стаю их не принимают,
И за это обижают часто их.

На хороших и плохих, людей мы делим,
Выбирая их из тех кто выбрал нас.
И для нас хорошим в жизни этой верим,
От хороших ждём поддержку в трудный час.

Хороши нам те, кого мы понимаем.
Или те, что не перечат нам ни в чём.
И мы...

Нимфетке – огурец, сверчку – шесток,
А мне коньяк и груда пыльных книжек.
- Прощай! – скажу, но где-то между строк
Я дальнего пошлю к себе поближе.

А ближний сам забрёл куда-то вдаль,
Похоже, был обижен без посыла;
На свалке слов бумажную медаль
Дарует дураку… Ядрёна сила.

А прочих сил, возможно, вовсе нет…
Подумаешь, ну не приемлет стая,
Но матереешь и к исходу лет
Коллекция медалей прирастает.

Макулатура. Пища для костра
И способ истребить себя и время.
- Прощай, мой брат...

За туманом сплыло лето,
Листопад свой бард играет,
Акварель пролив на небо,
Колыбель зимы качает.

Осень, осень!
Желтизною бьется оземь,
В небе стаей журавлиной
Грусть роняет над равниной.

Мне кленовая метель
Вновь ладонь позолотила.
И снежинок карусель
В танце белом закружила.

Лист осенний - Казанова,
Рифму сказкой заморочит,
И перо поэта снова
Всем удачу напророчит

Я к гончару зашел: он за комком комок
Клал гляну влажную на круглый свой станок:
Лепил он горлышки и ручки для сосудов
Из царских черепов и из пастушьих ног.

Восходят тени древних страхов.
Тишину разрывают осколки танцующих душ.
Веди меня по пути безумия, пока я листаю четки огненных дней.
Строка падает в разум, кипящий сосновым лесом.
Бурлящей прозрачной водой реки безнадежного взгляда
я смочу стальные звездные сопки.
Где ночь – это день, а день – это ночь,
я оставляю каменный след.
Мрамор груди разрубает сердцебиение света,
света твоих волос, твоих слез.
Люби меня снова,
словом,
наполненным радостью летних аллей.
Мы были там только...

Собираются птицы за окнами в стаи
И всё дальше куда-то летают, летают,
И когда-нибудь больше уже не вернутся.
Вон прохожий на улице в курточке куцей...
Осень...
Это осень. Ну, да, это просто погода!
А осенняя грусть слишком давняя мода,
Только птицы под окнами не умолкают
И всё дальше, и дальше, и дальше летают
В просинь...
Крылья птиц так сверкают на солнце огнями,
Я смотрю из окна на них целыми днями.
Они тоже тревожатся и негодуют
Почему злые ветры всё дуют и дуют
За кадр...