Тогда не хмурься веселей

Осени бег золотой,
Снова кричу я постой,
Не торопись уходить,
Есть ещё время любить.

Как золотая листва
Стала моя голова,
Но я найду те слова,
Чтоб полюбить навсегда.

Жёлтым покроет тот лист
Улицы все и траву,
Слушаю птичий я свист,
Астры в букет соберу.

Стая больших голубей
Хлопнула крыльями враз,
Сколько там их сизарей
В небо вспорхнули сейчас?

Пёстрые краски манят,
Воздух ядрёный бодрит,
По ветру листья шумят,
Небо со мной говорит.

Сыплет ли снежная пыль,
Или...

Провала, нет и память по крупицам,
восстановленью подлежала словно птица,
что снова из огня, лишь опалив траву
и землю, где день как десять и веселье
и радости, где детства колыбели, все живы,
иль, не рождены, и проза, и поэтика в разы,
где сказка жизни, и допросы, о том откуда
и куда, не знали мы, что ждёт тогда,
предательства, болезни, скорби, смерти, и рван-
ный темп и время на куски и жизнь как день,
печали и тоски, сменить нельзя на радость
на веселье, без компенсации...

Заболевшая осень хворала дождем и туманами.
Хмурый ветер стонал нарушая уют, тишину и покой.
Только виделось там, в далеке за туманами равными,
Всё укроет зима покрывалом и снимет всю боль.
С белым снегом на землю падет благодать, а метелица.
Запорошит, завьюжит рисуя зиму за окном.
Помнить нужно, что искренность вовсе не делиться
На тогда, на сейчас и на то, что случится потом.
Всё когда то проходит,
но доброе, вечное,
главное.
То, что в сердце своём,
мы так свято храним,
бережём...

Мы далеки от ямбов и хореев
но просит горнего душа
и, перед классикой робея,
сплетаем вирши не спеша.
Пускай они не точны и не ярки,
пускай в них не видна стопа.
Зато там есть тот пламень жаркий
который называется — душа.
Нам не страшны клыки цензуры
и критик не пугает нас,
ведь мы не пишем очерков безумных,
мы прославляем жизни час.
…...........
Мои друзья.

Он суров и очень строг,
он породистый Бульдог.

Службу на посту несет,
мраморный английский Дог.

Любит с вами...

Всё хорошо? Отлично? Всё нормально?
И, наконец, то всё прилично? И буквально?
Вот обрела рука, то, что искала?
А нога нащупала ступеньку пьедестала
Покорены вершины, нет препятствий
Запретов больше нет и тормозов
Удары пульса бьются в феерии
Что оборвалось направление следов
Но это только видимое счастье
Обманчивая косточка, театр
Слепое подражание изгоям
Чья кровь питала злой амфитеатр
А вы на что вы в слюнях пялитесь? И что вы не успели?
К чему ещё не присосались...

Египетская цедра над метелью
Сменилась топким цеженным огнем,
И жалованный снег предстал купелью,
И слух потряс Зевес, рассеяв гром.

В цезийское пространство ход отверст,
Искрится фиолетом чермный перст
Антихриста, но вечно существует
В природе роковая правота,
А днесь ее вместилище пустует,
В каноне солнце Божия перста.

Елику смерть о черном балахоне
Куражится, поклоны бьет, вино
Из сребренных куфелей (на агоне
Убийц холодных, прошлое темно

Каких, летучих ангелов отмщенья...

Люблю, Я жизнь!
Люблю играя.
В Ней "Пропасть" есть.
Я Там , гуляю !
Мой Дух, за Это, в благодарность ,
Прочь гонит слабость и бездарность!
-----
И , ВОТ ЕСТЬ МИГ ,ПОДХОДИШЬ К КРАЮ..,
Вниз смотришь!.. Дух уже взлетает..!
Душа на пятки нажимает.,
Как будто гвоздь , там прибивает!
А Сила Воли, как Наркозом,
Командой мысли, --..дышать носом!
И вот Душа- уже простила -за Всё! -и Всех!
И что не Было!..
Отсчёт пошёл..
Подняты руки согласно всё нутро от скуки...
-----
В ТОТ МИГ...

Сыны Отечества России!
Вас, матери, не зря растили...
Кто на границе сейчас в дозоре
И подрастает на просторе...
Обязан он помнить... обязан он знать,
Что Родина одна... как Мать!
Другой Родины, нам не сыскать.
Её надо всем охранять
И никогда не забывать,
Чтоб ошибок прошлых не повторять.
Враг не дремлет, он не спит,
На нашу Родину глядит.
Чтобы у нас её отнять
И под себя нас всех подмять.
Как это была в сорок первом тогда году...
Когда немец вторгся в нашу страну
И до Москвы...

Собиралась, улыбалась нежно солнцу, подбирала украшенья и наряды,
Словно в зеркальца, смотря во все оконца, в них ловила восхитительные взгляды…
От тепла ее пленительной надежды отступали, хмурясь, зимние метели,
Торопливые весенние одежды все рябинки в палисаднике надели…

Нарумянила смущеньем пышно щеки, платья долго и неспешно выбирала,
Все мечтала о своем, о яснооком… Лето силу постепенно набирало.
Нарядилась в ослепительные юбки: по подолу расцвели рябины пышно,
Подвела она глаза...

Мы вершниками Бога были там,
Где сады желтеносные змеятся,
Погибших выводя к святым постам,
Доднесь на нас века смотреть боятся.

Звездами их проткнули небеса,
Под мертвым дуновением Борея
Мы вняли гробовые голоса,
Червей нешелковичных лицезрея.

Огнистых подводили нам коней,
Гермес тогда заравнивал дорогу,
По конусам немеркнущих огней
Стезя любая жаловала к Богу.

Элизиум пред нами отблистал,
Истаял Апокалипсис в подсвечных
Снегах, но пуст видений пьедестал,
Сервируют столы...