Тобой проникаясь

Сумерки спустились на поля,
Запах влаги и цвет белой сныти
Проникают в меня,
Добавляя мне юности прыти!

Я на росном лугу, на русской земле
Соль России впитаю
Здесь роспись природы как в Хохломе,
Где заветы предков читают.

Воздух дрожит, отдаётся тепло,
Туман вьётся у речки…
В нём мерещиться чьё то лицо
И гремят где то уздечки…

И встают миражи
Это русалочки дочки речки,
Танцуют они, не приминая травы,
Пылая в вечерней заре как свечки!
11.12.10

Я поднялась в ранний час на рассвете.
Звёздочка яркая в окна мне светит,
Жарким лучом проникая в сознание
Шёпотом нежным, словами признания.

Гладит, ласкает, даёт обещания...
Верю и знаю они не случайные.
Нету случайности в мире безбрежном.
Звёздочка в окна мигает надеждой.

Как передать, описать ощущения...
Жаркие волны души наслаждения,
Знойной пустыней открытое сердце
Жаждой томимое просит--напейся!

Пью....И нектаром любви обновлённая,
Словно пчела или бабочка вольная
Снова...

Дождь пошел, или снег...
Кого это интересует?..
На Земле настаёт новый век,
Народы Земли бастуют.

Справимся мы... Мы справимся.
Работников Света - масса.
Нас больше, когда раскупаются
Билеты в Божественной кассе.

Важно, что чувствую Я:
Свет, Тепло и Любовь.
Они проникают в меня,
И Я Излучаю их вновь...

Погаснет свет в глазах невинных,
Тупая боль пронзает их.
В минутах, безнадежно длинных,
Средь елей, бедственно немых.
Зачем так кратко детство длилось,
Зачем мир тишиной проник.
Не долго боль в запястьях крылась,
Вопрос истошный тоже сник.
Упали веки тяжким грузом,
Закрыв от взора ясный свет.
И все затихло, все исчезло,
Как вроде ничего и нет.

Зачем забрал судьбу невинной,
Еще не жившей жизни мир.
А ждут все от него повинной,
«Опустевший платный тир».
Двадцать лет исправленных...

Поймал мальчонка воробья,
Своеобразно развлекаясь,
И без коварства, верю я,
Судил его, ничуть не каясь.

- "Народ решил,он -"вора-бей!",
Учил пацан свою сестричку, -
Не заступайся, а прибей,
Поймав нахального воришку!"

Был воробьишка молодой,
Все тщетны вырваться попытки, -
Мальчишки цепкая ладонь
И лапка, схваченная ниткой!

Распахнут клювик желторот,
Бусинка глаза исстрадалась,
Ещё не веря в поворот,
В беду, что в жизнь его ворвалась!

А воробьихи нервный крик
Истошно...

Посреди зимы я прошу огня,
Чтобы светом ярким озарил меня,
Чтоб проник он в душу и ее - согрел,
Чтобы Голос Сердца не молчал, а - пел,
Щеки разрумянились и глаза зажглись,
Чтобы сказкой дивною оказалась Жизнь!

Не ставлю достижения итогов,
Знакомо ощущение пустоты.
Мне с каждым новым слогом,сново,
Не хватит в жизни полноты.

Сравнимо с космосом бескрайним,
Нам бесконечность Богом в дар.
Я осознал,лишь,только утром,
Что ничего не потерял.

Все наши действия в копилке,
Все наши ценности в багаж.
Не накопить бы мне опилок,
Входя в таинственный кураж.

Не часто радость разделяет,
Что истину с собой несет.
Все чаще радость наполняет,
Что быстро,собственно,гниет.

Не страшно,если время...

Какой свет сейчас видишь ты?
Как закат проникает в твое окно,
расплавляя лучом твое сердце?
Я же тону в синем взоре твоем,
мерцающем надмирным серебром,
поднимаясь на планы Души.
Между нами нет лет,
Нет эпохи стены,
Цепей нет рассудка и рока.
Между нами – лишь твёрдость и невесомость крыла.
И Любви полнота – нам награда.
Квадрат переходит в крест,
Крест – в бездонную сферу.
Кончается великий космический год…
Молчите пигмеи!
Космос пожирается мировым пожаром.
Наступает...

Невнятный звук ресниц моих коснулся,
Проник в зрачок и замер резким пульсом,
Втекая в миг расплавленным квадратом,
В пунцовой розе отражённым, кратно

Кристаллам света в волосе котёнка,
В улыбке смерти жизни не рождённой,
В ногте убийцы, содранном о камень.
И улыбнулся, филантропно, Гамель.

Заныл синяк в оранжевой косынке.
Хлопок ничей сорвал с пупа пылинки.
Мой палец плыл, сияя изумрудом.
А дзен-буддист чинил коню подпруги.

Жара стояла, взрощенная югом,
Когда и ночь не принесет прохлады,
Пропахло все землей, зеленым лугом,
Потрогать ватный воздух можно было,
Желтели яблоки и листья винограда,
В закате дом желтел, что так любила.

А в сундучке так много украшений,
Завернутых в обертку шоколада,
И столько было сказки, сновидений,
В рассудке не осталось траекторий,
Но этот мир был безнадежно сладок,
Здесь вспоминались тысячи историй,

Смешных и страшных, философски-глупых,
Записанных всегда в конце...