То ли блажь то ли сон

Месопотамия.
Аккадская держава Саргона Древнего.
Вавилония.
Ассирия.
Держава Ахеменидов.
Империя Александра.
Государство Селевкидов.
Парфянское царство.
Государство Сасанидов.
Арабский халифат.
Сельджуки, монголы, османы.
Сырцовые платформы зиккуратов
Еще помнят царские списки.

Очаг песков и ила…
Восточная деспотия.
Узкая линия злачной почвы
Вдоль нильских брегов.
Горные цепи гранита,
Базальта, песчаника, алебастра.
Золото Нубии, медь Синая.
Папирусы Мемфиса
Объединяют...

Июнский вечер. Шторм утих.
Лишь мелкий дождь стучит в окно.
И снова я пишу свой стих
О том, что было так давно.
О том, что больше не вернуть
Ни ночь, ни день, ни летний сон,
О том, что ночью не уснуть
Под звонких капель перезвон.
Так много дней прошло с тех пор,
Как мы расстались, не любя,
И наш вечерний разговор
Подслушал дождь, слезу даря.
Июньский вечер, шторм утих,
И снова дождь стучит в окно...
И я дописываю стих
О том, что было так давно...

Я помню свет в окне, где утро
Свой обозначило разбег,
Где сон таинственно и мудро
Оберегал тебя от всех…

От тех, кого не видеть трудно,
Кого не легче не любить…
В окне кровавый отсвет утра
Замыслил соловья убить…

О, флейта,- звук ее волшебен,
От божьих уст отлучена,
Она ударилась о щебень,
Сучком прикинулась она…

Но ты сошла, как ангел, с ложа,
И, еще теплая со сна,
Ты прикоснулась к флейте…Боже,
Какая музыка слышна!..

Последний кирпичик в себе
Достроил кудрявый масон.
И песню об этом он спел
И ею доволен был он.
А после масон прикорнул,
Масону привиделся сон:
Последний кирпичик в себе,
И в Мире - последний масон.

Затихаешь в объятьях полночного сна,
в нём грядёт анфилада сумрачных комнат,
над Невою восходит блесною Луна,
за которой соблазн погрузиться в омут,

задевая за камни, что помнят века,
голосами героев, затихших в страницах,
души их, воспарив, унеслись в облака,
или в дальние дали с стремительной птицей?

Не уходит ничто. Ноль — не есть абсолют.
До тех пор, пока память в открытых архивах
не проводит ревизий, там бодрствует люд,
в книге жизни отметивший путь свой курсивом...

Листья медленно кружатся,
Вальс осенний, сон.
Тихо под ноги ложатся,
C грустью, в унисон.

Облака до горизонта,
Дождик мелкий льет.
Позовем скорее солнце
И печаль уйдет!

День прошел, уснули мышки
И котята с кошкой спят,
Не грызут бельчата шишки,
Пчёлы в улье не гудят.

Спит усталая синица,
Спит под крышей воробей,
А щенку котлета снится,
Он давно спит у дверей.

Не кричит соседский мальчик
И не крутит дед усы,
Спит игрушечный твой зайчик,
Еле тикают часы.

Навевает ночь усладу
И в объятье тишины,
Сказку, сон несёт в награду.
Засыпай малыш и ты.

у тишины немое эхо
оно зовёт - но нам не слышно
оно кричит - но нам не страшно
оно поёт - но нам
конечно
ни звука песни не досталось

как в белом цвете сочетанье
семи цветов неразличимо -
семь нот, в беззвучии сплетаясь
в немыслимое совершенство,
и в безобразье какофоний, -
покой наш вовсе не тревожат

и тишина как мягкий бархат
нам опускается на плечи
и мы, доверчивы как дети,
спеленуты её покровом
едва услышим - кто-то шепчет?
за темным маленьким альковом?
нет, показалось...

Смеешь смотреть сквозь сон.
Снежным дыханием опьяняешь.
Звёзды молчат, и мы молчим не о чём.
И всё это так смешно.
И танцы на кухне, и пение в ванне
Мы никуда не спешим и просто молчим.

ПРИПЕВ:
А утро длилось бесконечно
И целый день, и целый вечер.
Между делом парил наболевший вопрос.
И ничего не изменилось,
Ведь ничего не разрешилось.
Под утренним ливнем бесполезных слёз.

Ты спутал слова в аккорд
Так много историй, что кончились ноты.
Просто ответь, почему ты молчал целый год...

Что в имени тебе моем?
Ведь нам с тобой не быть вдвоем
И никогда мы не споем
В унисон.
Быть может это просто сон,
Которым я был унесен
На пик несбыточной мечты,
Венец которой ты.

Что в имени тебе моем?
Ведь мир, в котором мы живем
Мир, где лишь только о своем
Все думают.
И потому от грез очнусь,
Себе я грустно улыбнусь
И спрячу в сердца глубину
Мечту мою.

Что в имени тебе моем?
Пока не поздно зачеркнем,
Коль яд любви мы зачерпнем,
С тобой умрем...