Тлеют листья

Осень роняет лист...
В под ногами лужу...
Жизнь, как круги...
В той луже, что под ногами...
Из-за одной ошибки...
Пятьсот событий...
Лужу прошел...
Давно уж забыть пора бы...
Только в душе штормит...
Ураган и грозы...
Все образуется говорят...
Успокойся...
Скоро опять украсят...
Окна морозы...
Жизнь, как узоры те...
В целом все же красива...
Не убивай себя из-за человека...
Что не увидел света...
Но сделал вывод...
Знаешь бывает хуже...
Но правда реже...
Знаю...
Но человек...

И вынужден отдаться воле ветра
Последний, желтый лист, сорвавшись с ветки
А он мечтал, что будут вместе вечно
Ведь чувства их, ему казались крепки

Но все тепло прошло, настала осень
Мы ничего уже не в силах изменить
У ветки новый лист, а этот будет
Дождей слезами умываться, гнить.

Кленовый лист, как гимназист,
Какой из класса убегает,
Сорвался с ветки, и опустился,
плавно вниз,
Теперь им ветер поиграет
И по асфальту потаскает,
Потом поднимет на карниз,
А надоест, он лист оставит.
Другие с веток упадут
И ветру развлеченья создадут,
Он с ними тоже поиграет!

Где-то, невысоко,
Между небом и землёй,
Посреди обители,
В лесу дубравном,
Жёлтый Лист
Стал баловать собой,
Вновь, оказавшись
На пути бесславном.

Как-то, мягко,
Между летом и зимой,
В осеннем токе,
В вихре шелестящем,
Ему постель,
Из листвы, едва, живой,
Природа уготовила,
В приюте спящем.

Почему-то, сладко,
Умывается росой,
Утренняя зорька
На бугре уютном,
Время наступило,
Вопрос задать простой,
О судьбе Листа
В приюте чудном.

Кто-то, высоко,
Между солнцем...

Жёлтый лист осенний
С веточки сорвался,
Плавно он по воздуху парит.
Всю он жизнь свою
Видя наслаждался,
Как птица по небу летит.
И мечтал всё лето
Как в осеню пору
Он вспорхнет в крутые небеса
И подобно птице,
Унесёт куда то его ветер,
И его мечта сбудется на веке
Будет словно птица
Он парить по ветру в небесах,
Где просторы чисты
Солнце близко, близко
Бесконечность, вечность,
Радость навсегда.
И с потоком ветра
Листик наш кружится,
Медленно спускаясь до земли.
Листик...

Я - лист кленовый, я распят с рожденья,
С рождения на муки обречен,
Но в жаркий день дарю прохожим тень я,
А в пасмурный – всяк от дождя спасен.


Люблю рябину и люблю березу,
Но под землей – объятья наших крон,
И поцелуи и переплетенья,
И взрыв асфальтов – наш любовный стон.


Мое распятье проросло корнями
Так глубоко, вот потому - немой,
Живу, и только с ветром и дождями
Я перешептываюсь полночью глухой.


Дождя напьюсь, буяню и болтаю
Так много лишнего, себе же на беду...

белые листы ушедшей памяти,
молча попытаться сохранить…
говорите Вы, как много знаете,
и любить хотите научить…

белые листы неверной истины,
попытаться выучить опять,
но удары сердца, словно выстрелы,
обращают время смерти вспять…

белые листы порхают в воздухе,
словно птицы в небе, ждут весны.
вдохновенье лета в долгом отдыхе,
одиноко видит солнца сны

Сорвался лист с могучих серых веток
Под властью старых, призрачных ветров...
Ночной каприз затерянного света
Всего лишь тень от стаи облаков...

Сорвался лист, но счастье в том полёте
Увы, не суждено ему найти...
Он падал вниз, отшельник по природе,
Шёл по следам забытого пути...

Всё тот же дождь над пыльною дорогой,
Дым облаков плывёт над головой,
И только лист нашёл свою свободу
На том холме, за быстрою рекой...

Уже кленовые листы,
На пруд слетают лебединый,
И окровавлены листы
Неспешно зреющей рябины;
И ослепительно стройна,
Поджав незябнувшие ноги,
На камне северном она,
Сидит и смотрит на дороги;
Я чувствовала смутный страх,
Пред этой девушкой воспетой,
Играли на её плечах,
Лучи ликующего света.
И как могла я ей простить
Восторг твоей хвалы влюблённой
Смотри,ей весело грустить,
Такой нарядно обнажённой.

Бумажный лист опять лежит, не тронут,
В который раз мне не найти слова.
Из сжатых губ, ни ропота, ни стона
И снова разболелась голова.

Провел немало, в поисках ответа
Бессмысленно скончавшихся ночей.
И в царстве тьмы я черпал капли света
У пламени сгорающих свечей.

Я бунтовал, но все-таки сдавался,
Шел напролом и тут же падал ниц.
Согласен был, опять сопротивлялся,
За ночь менял десятки тысяч лиц.

Познал успех, бессилие и муки,
Горел в аду, затем звездою стал.
И лицемерил...