Тление

Человеческое Сердце, Живет Вечно, вне зависимости от Времени, от Окружающей Реальности и Быстротечности Мироздания, ибо оно Сотворено не из физической, а из Духовной Небесной Материи, не подверженной Ни Тлену, Ни Разложению… и является Во Истину - Даром Создателя своим, пусть еще не разумным, но уже стремящимся познать Любовь и Истину Творения, Детям… тем Бесценным Даром, кое ни Купить, Восхитить, ни Возжелать иному…, лишь Благодарно Приняв однажды, Дарить Достойным Во Все Века…

Мы Зажигаем...

Кухня Мироздания… (Это просто - наша работа)

Как нашей Пищей являются – Физические Тела Низших Животных…, кои Мы Никак Не Уподобляем Своему Образу и Подобию, а посему Поглощаем Их без Зазрения Совести и Раскаяния в Содеянном (или Попустительствующим) Нами…

Так же и Пищей Создателя являются – Наши Духовные Тела…, кои Представляют Собой Мельчайшие Клеточки Вселенского Организма Творца…

В Своё Время Все Души-Закуски Попадут в Подобающее только Им Одним – Место…
…Кто-то на Стол Создателя...

Летели ноты через Млечность.

Вбирали истин вечных тайны.
Влетев в земной покров случайно,
Познали с нотным станом встречу.
Их нанизало ожерельем
На нити чьё-то вдохновенье
И сердца тонкое веленье.

Волшебной музыкой зарделись
Бутоны нотных сновидений.
Их аромат мерцал ноктюрном
И отразился встречей бурной
С душою, полною сомнений
О смысле жизни в мире тленья.

Смычком ударила по струнам
Душа в порыве страсти юном.
И расцвели цветы прозренья.
Звучала музыка о вечном
Души...

Мы встречаем рассвет,
провожаем закат…
Крутит жизнь карусель,
Где столетье – мгновенье,
И где смерть – перекат,
не полет, ни постель,
Но как баня в субботу…
И чудо – твое воскресенье.
Нет, не отдых, не тлен,
Не заботы о дне,
не раздумья в кручине
О хлебе насущном,
О делах, о деньгах,
и как выжить во сне,
Когда гложет печаль,
когда гложет печаль,
Что считают меня, сухарем равнодушным.
Равнодушным к беде… Что чужая беда…
Равнодушным к судьбе…
– не прожить жизнь...

Кружится лист.
Кукует птица.
Холст неба чист.
Лишь вереница
Из журавлей,
К теплу спешащих.
Ты слёз не лей,
Назад глядящих.
Твой листопад
Засыпан снегом.
И грусти взгляд –
Следы набегом.
Не нарушай
Покоя тленья.
Прошёл твой май.
Боль искупленья
Прими, как дар,
А не крушенье.
Ты счастье ждал?!
Оно – в прозреньи.

Закапал дождь.
Умолкла птица.
Гаданье – ложь.
Мокры ресницы.

Забыв и рощу, и природу, лист Каштана – прорезной,
Рвался в небо, словно, к Богу, тленно пал, увы, с листвой…
С той, что украшала крону, шелестев осеннею порой,
Сменяя краски, понемногу, разоряла у листа покой…

Листок покинул и Берёзу, он поменьше, но златой,
Залетев на твердь литую, прилип по милости такой…
Которой – утвердивши позу (стать зияла слабиной),
Идиллия, отведя угрозу, листок вселила на постой…

Дунул ветер в полну силу, лист Каштана – прорезной,
Превознёс на ту витрину...

Книга вторая. Песнь четырнадцатая. Мировая Душа.

Пришел ответ нежданный на ее искания.
В далеком мерцании умственного пространства,
В устье пылающем был виден сияющий столб;
Казался он вратами затворенными, размышляющим в радости
Убежищем завуалированным и бегством к мистерии.
Прочь от недовольного, поверхностного мира
Бежал в грудь неизвестного,
Туннель и скважина из Божественных бездн.
Нырял, как будто в мистичное русло надежды
Сквозь многослойную, бесформенную, немую самость...

Подруга скорби, Ярости мессия, встречающая Праздник морем слез!
Ты остаешься Матушкой Россией, где жил отец, и дед, и сам я рос.
Рожали нас, что б сказку сделать былью. До неба дотянуться и до звезд…
Сейчас укрытые лежим могильной пылью, над нами ветер шелестит полынью,
А прах по свету он давно уже разнес.
Мы верили, что счастье дарим детям, раскроем им все тайны существа…
Гниют они теперь по тюрьмам.… Верьте! Избрав путь не нужды, так воровства.
Скажи, кому их жизнь дешевле, чем пожива...

Время зажечь костры,
Время плясать на углях,
С нами дикая ночь,
С нами огонь вина.
Это наша слабость,
Скажет пьяный художник,
Это наша судьба,
Добавит старый шаман.
Время согреть холод,
Время забыть память,
Время, на время оставить,
Праведный воли полдень.
Красных углей пропись
В дикую ночь светом,
Глаз усталую прорезь
Хмелем размажет по ветру.
В дикую ночь слепую
Нас убаюкает сладость,
Там, где наша судьба,
Нам ничего не осталось,
В гари закатного плена,
В тлене прошедшего...

Нетленным светом осиянны,
Явились Руки мне в Пути.
И дивной сластью покаянной
Толкнулось сердце вдруг в груди.

Раскрылись лотосами Руки
И звали, будто, в них войти.
Лилась слеза греховной муки.
Звучало: «Господи! Прости!»

Наряд души – вуалью серой.
Печаль в очах и жемчуг слёз.
Я преклонилась с полной верой.
Пред Светом Рук, под сенью звёзд.

Наряд неспешно осветлился
И вот уж, пыль стряхнув с колен,
Стою пред Тем, Кто мне явился.
Горя желаньем сбросить тлен.

Раскрылось...