Тьма-тем

***
Собственно говоря, всеобъемлющей истины в том и отличье от всякой иной,
Что, как шар с безупречно поверхностью гладко-округлой, она,
Под каким бы углом на неё ни взглянуть, стороны бы с какой,
Каждый раз остаётся себе неизменно при этом верна.


***
Может статься, иной из досужих зевак на моё замечание лишь ухмыльнётся,
Всё же, думаю многие наверняка согласятся со мной
В том, что даже, увы, и на Божьем не иначе свете найдётся,
И немало, всего, порождённого богопротивною тьмой...

В нас много лжи,
И мало чести,
Никто из нас теперь не свят.
Наш мир растерзан
Солью низкой лести,
И злобой будущего дня объят.

В нас нету слез,
За то есть много боли,
И в боли мы забыли про себя.
У нас нет сил,
И нету силы воли,
И мы твердим, что все это судьба.

И мы живем
На дне глубокой ямы,
И тьма ее нам вырвала глаза.
Но мы живем,
И горем нашим пьяны!
Живем забыв про небеса...

Вслушайтесь – как дышит тишина,
В наше время, достаточно, редка.
Всмотритесь – она ведь не одна,
У неё попутчики достойные дела…

Вдумайтесь – как мысль глубока,
Так вольготна, правдива и честна.
Вчитайтесь – как рифма молода,
Столь прозрачна, наивна и чиста…

Признайтесь – Ваша жизнь сложна
От начала и до самого конца?!
Не удручайтесь – это лишь молва,
Любите на здоровье, вот она краса…

Подымайтесь – как зорька в небеса,
Взойдёт рассвет и разойдётся тьма.
И пробуждаясь...

Миллионы дорог и кромешная тьма,
я стою но краю мирозданья
(рвутся стержни столпов мирозданья).
И не вижу себя - это словно тюрьма.
В ней слепые дают показанья.

И взлететь в вышину не позволено мне
и глубины познать не велели.
Лишь рябина грустит, как и я в стороне,
отстояв право быть еле-еле...

У колодца есть дно и у звезд - синева.
Есть всему и конец, и начало.
У меня же внутри лишь одна пустота -
лучше б эхо вопросов молчало...

Закутав в шаль неловко плечи,
Рука потянется к свече,
С испугом вздрогнет после встречи
Тоскливый образ на стене.

Ночная тьма и холод в доме,
Ничто не греет моих рук;
Порой сердито ветер воет,
В окно тревожен ветви стук.

Закрою дверь в свою темницу,
С усталым вздохом обернусь.
Что скажешь мне, Луна-сестрица?
Какой теперь подскажешь путь?

Глядят безмолвно звезды с неба,
Укрывшись бархатным ковром;
Их мудрый взгляд прошел сквозь время,
Больное сердце излечив теплом...

Накатили мысли непрошенные,
Я гоню их прочь как могу.
Я с моей душой перекошенной
От себя куда-то бегу.

Мне навстречу тьма непроглядная -
Я её глотаю как дым.
И вот эту жуть плотоядную
Называют счастьем блатным.

И я бегу, не ведая дороги.
Куда бегу, ей Богу не пойму,
Да и вообще зачем я нужен Богу
В такую тьму, в такую тьму?
Да и вообще зачем я нужен Богу
В такую тьму, в такую тьму?

А кругом дурман, да похмельный бред
И в потёмках бродят стада.
И стада забыли как...

Ночь и тьма,ни зги не видно.

Только слышно как впотьмах.

У совы,истошно взвизгнув,

Мышь оставит жизнь в когтях.

И пищат мышата в норке,

Маму-мышку не найдя.

Долго будет писк их звонкий.

Душу рвать , тоску будя!

Лес их горе не задело,

Мышь лишь пища для совы.

Как всегда о счастье пела,

Утром птица средь листвы.

Так и мы - нужны кому то,

Кто то любит нас и ждёт.

А уйдём - всё так же утром

Птица радостно поёт.

Сострадания желаем

В трудный час себе...

Всё сыплет серебряной крупкой
в любовных порывах Зима
и снежность повенчана хрупкой
игрой, что затеяла тьма.

Прощальные всхлипы и нежность,
Зима, потемнев, раздаёт,
готовя Весне обновленность,
шелками ей счастье плетёт.

Морозила тихо и грустно,
укрыть жизнь старалась в снега.
Весну так искусно с любовью
рождала, сомкнув берега.

«Тебя я растила, родная,
в хрустальных своих теремах,
но вызрела ты, отпускаю,...
разлиться должна ты в мирах!»

Нежность упала
Ночью на город и тьма
Не помешала.

И девочка с печальными глазами,
В которых вечно бездна отражалась,
На миг явилась в этой страшной драме,
Среди поэтов где-то затерялась.
Они ее ласкали и жалели,
И вряд ли принимали, понимая,
Они уже совсем иных хотели,
Ее в экстазе к звездам поднимая.

Она им пела о любви и снеге,
И было одиночество ужасно.
И вот тогда, в том черном диком небе,
В той темноте она была прекрасна.
А что потом с ребенком этим стало?
О том скупые строчки протоколов,
Одна за всех и против всех стояла...