Тишина замерзала

Взгляд на окно.
Странно уже зима,
Слезы дождя замерзают...

-Как погода в Москве?
-Без тебя , как обычно,
Все плюс сто, и вода, и тоска закипают,
И от солнца и слез я как будто слепая,
В твой портрет, как собака в хозяина, тычусь.

-Как погода в Москве? Повтори, не расслышал!
-Двести семьдесят ниже нуля, замерзаю,
На нуле абсолютном термометр замер
И сосульки свисают с ресниц, словно с крыши.

-Как погода в Москве? Как дела? Ну ответь же!
-Без тебя наплевать мне на эту погоду,
Жизнь в песок ожиданья по капле уходит
И в железных...

Обожги меня, я хочу любви.
Все отдам. Отдам не жалея.
Что же медлишь так? Приходи, возьми.
Замерзаю в чертогах змея.

Без тебя, поверь, мне что жизнь, что смерть.
Приходи, нареку Ярилой
Обожги меня, я хочу сгореть,
И воскреснуть, другой – счастливой.

А слово ещё не сорвалося с губ,
Всё зудится в мыслях,
И ложью не станет, и правдой, мой друг,
В сознаньи зависло.
Так холодно, чёрт, и мерзнет вся кровь,
Словно солярка,
Мысль моя теплится, но уже слов,
Нет, и не ярких.
Есть только мат, тот водки не ждёт,
И прочь отлетает,
Но, без неё, он, ё-моё,
Сам замерзает.
И превращается в дивный узор,
Там в атмосфере,
Словно сознанию наперекор,
Но я не верю.
И я боюсь, что по весне,
Вдруг, он оттает,
Боже, прости грех этот мне,
Холодно...

Петербургские колокола
В сизой дымке запрятала мгла.
Резкий ветер в лицо, штормовой.
Тучи снежные над головой.
Хлопья белые в первой листве,
На продрогшей поникшей траве.
Не надеясь на серый гранит,
Что лишь холод умеет хранить,
Замерзая, Нева стерегла
Перевернутые купола.

Растаять снежинкой в чьих-то руках,
В сильных ладонях спрятать свой страх,
Водой растекаться по мыслям твоим...
Нечестно пытаться стать мне чужим!
Горела б огнем я, чтоб ты не замерз,
Весною бы стала в февральский мороз.
А знойным бы летом спасла ветерком,
И самым прекрасным я стала бы сном!
А хочешь я стану твоею судьбой?
Иль к счастью большому короткой тропой?
И хочешь я сразу тебе все прощу?..
...А он посмотрел и сказал:"НЕ ХОЧУ!"

Гора говорит с Богом,
Весной истекает ручьями слез,
Зимой покорно замерзает льдом.

Голод колит в животе,
Мучиет слабый мозг,
Заставляет тело двигаться.

Кипарис не хорошь как дрова,
Плохо горит огонь в очаге,
Но дома приятно пахнет.

Кимано защищает от погоды тело,
Прячит все его складки,
Открывает избраным изгибы.

Околица не защитит деревню от врагов,
Покажет путь заблудившемуся страннику,
Станет ориентиром для беглеца.

Дуб корёжит буйный ураган –
«Замочу, – кричит он. – Измусолю».
Дуб, листву роняя на курган,
Матом кроет злую семядолю.

– Чтоб тебя скрутило, тля, в дугу!
Чтоб тебе судьба была судьбиной!
Чем же я теперь, подлец, cмогу
Пошептаться с тонкою рябиной?

Мрак... – осинку сутки напролет
Гложет короедов мерзких стая,
И стоит бедняжка – слезы льет,
На ветру холодном замерзая.

– Что за жизнь? Тоска... А где просвет?
Где просвет – скажи, судьба-паскуда!
Горечь горькая горчит – в ответ...

Твой Вася Тёркин - наш герой, он всего иного пуще,
А может круче, в нём порой, смысл кроется погуще…
Как бы ни была горька жизнь без правды сущей,
Слово молвим про бойца и мы в строке кипучей.

Первый склад про молодца, в дни годины скорбной,
Веленьем совести – борца, утвердим в пыли походной.
И забыть, того, не вправе, мудрой мысли верен чёт,
Наш герой привязан к славе, раз - родился, на два почёт.

Жар уходит за пригорки, в так далёкие края,
Замерзал Василий Тёркин в шубке белой...

Ветер. Снег глубокий. Степь укрыта мглой.
Путник одинокий средь стихии злой.
Ходит он по кругу. Сердце сжала боль.
Разыгралась вьюга - видимости - ноль.

Словно подкосило. Он не чует ног.
Вьюгой обессилен, до костей продрог.
Нет пути до дому. Замерзает он.
Холод, боль, истома, призывают сон.

Грезится, как в детстве санками возил
Хворост из лесочка по речному льду.
И, как по колено утопая в ил,
Карасей ловил он за селом в пруду.

Весело купалось с хлопцами в реке...