Тетрадь в клеточку

Вступление
Порядок слов — моя наука,
Ей предаюсь я с наслажденьем.
Когда-нибудь от серой скуки
Перечитаю с изумленьем
«Войну», «Иисуса», эти строки,
Хоть сомневался я вначале...
Сим отступленьем однобоким
Начну, пожалуй, сказ печальный.
Продолжить праведное дело
Велит поэтова мне кружка,
Меня подбадривают смело
Есенин, Лермонтов и Пушкин.
Они бы поняли... Недаром
Сложили головы на плаху,
И поэтическим пожаром
В сердца ударили с размаху...

Сентябрь, по щиколотки вода, на ветках повисла осень,
В карманах прячу сухие дни - по-детски и так смешно.
Осенний вечер, похолодало, в небе кусками просинь
и я сжимаю в зрачках огни, что падают сквозь окно.
...Он спит, прижавшись спиной к стене, поджав к животу коленки,
а я смотрю на него во сне - он морщится и сопит,
и я любуюсь им в тишине на фоне обойной стенки
в холодном, лунном,большом пятне, как будто зажгли софит.
Сижу тихонечко в уголке свернувшись в тугой комочек...

Я прощенья прошу
За минора мотивы,
Что стихи я пишу
Не всегда о красивом.
Виноват в этом дождь.
Он принес с собой грусть.
От нее не уйдешь,
В рифмы я окунусь.
Размышлений печаль
Лучше вылить в стихи.
Дальше, вам уж решать:
Хороши иль плохи.
Я пытаюсь всегда
С вами искренней быть.
Ведь бывает же так:
Хочешь волком завыть,
Заплутала душа,
Ноет сердце в груди,
Нужно срочно решать
Куда дальше идти,
Нужно срочно искать
Выход из тупика.
Только льются в тетрадь
Строки-слезы пока...

Я отложила в сторону тетрадь
И книгу отложила тоже.
Мне так хотелось до безумя спать
И я освободила себе ложе.
Подушку взбила и встряхнула одеяло
Я очень быстро засыпала.
И снился сон, что я в раю,
Что я с тобой и я люблю.
Но что-то не хватало мне.
Я вспомнила - во сне
Ты не сказал мне главные слова,
А я тебе все отдала.

Терпи, крепись,
Храни надежду!
Твой тихий сон я сохраню.
Мне мило сладкое дыханье,
Восторг очей и радость уст.
Несу я свет своим созданьям;
У колыбели я часами
Не устаю сидеть безмолвно
И слушать лёгкое дыханье
Младенцев. Запах молока
Вдыхаю нежно полной грудью,
И слёзы счастья, наслажденья
Роняю тихо в тишине;
Таков мой труд — сердцам биенье
Я благородное дарю.
Крепись, малыш! Я сохраню
Твой сладкий сон в тиши печальной.

(Входит Смерть)

С м е р т ь

Посторонись!
Не для...

Я сегодня пообедав, не пойду гулять во двор
Мои ролики не знали, что учусь я с этих пор

Что учить я должен буквы, что бы речь родную знать
Выводить в тетради цифры и, в уме уметь считать

Я не знаю, кем я буду, когда выросту большой
Но мой папа, почему то, учится вместе со мной

Мы не смотрим телевизор, когда должен я писать
Даже кошка Клеопатра, не зовёт меня играть

Я сижу, как будто взрослый, за столом моей сестры
И учусь читать слогами, что бы мной гордились вы.

Пойдешь ли по пути изгнаний?
Пойдешь ли по пути потерь?
Пойдешь ли по пути страданий,
Тех, что Сам Бог откроет дверь?
Не просто Бог дает общенье
С Самим Собою – плату Ждет
И достается то стремленье
Чрез путь печалей и невзгод…
Пойдешь ли по пути проклятий?
Пойдешь ли по пути смертей?
Отдашь ли все ты Бога ради,
Чтоб стать у Истины дверей?
Пойдешь ли по пути без денег?
Без славы, роскоши, еды?
Пойдешь ли по пути падений?
Без человеческой любви?
Позволишь ли в пути ребенку
С тобою...

Ириски – в гранитных розетках,
верёвка, расщель, молоток,
шуршание щебня и ветра
привычный привольный глоток.

На спуске. Легко. Без потери.
Не тянет тяжёлый рюкзак.
Глядят любопытные звери,
и птицы считают твой шаг.

В краях, где людей не бывает,
в диковинку им человек,
а что, человек убивает,
не знают за краткий свой век.

Поэтому села синица
на дранный палёный бушлат,
по пуговке бьёт, веселится,
и вот уж – синичник ребят.

Лисица следит с интересом,
и запах тушёнки влечёт...

Всю ночь горела и стонала,
Метаясь в вирусном чаду
И рифмы быстрые слагала
Из слов, сгорающих в бреду.

Они толпились у извилин,
Просясь настойчиво в строку,
Как будто мозг мой был всесилен
Увидеть главных в их полку.

Как будто мог он этих крошек
Заставить вырасти в громад,
Стреляющих точнее пушек,
Зовущих мощно, как набат.

А утром отгорело наважденье
Армадой слов свободно управлять,
Но, Боже мой, какое наслажденье
Весь этот бред вписать в мою тетрадь...

Ночами не спит романтичный поэт:
Скрипит до утра постаревшим пером,
И так продолжается тысячи лет,
И тысячи лет еще будет потом.

Обиду и боль, удивленье и смех -
В тетради излил он всю душу свою -
И личное вдруг стало общим для всех
А мир ему бросит: «Несешь чепуху».

Издатель изрежет роман на куски:
«Глагольные рифмы отжили свой век»,
Редакторы скажут: «Здесь нет новизны»,
И как-то не гордо звучит: человек.

Но только все пишет усердно пером,
Под серым покровом ночной тишины...