Терпкое вино

Земля моя - прощающая мать!
Под крыльями лебяжьих облаков
Так хорошо тебя мне обнимать
В полях, где шорох спелых колосков!

Река. На перекате – перегон.
Где вербы, там листва ещё светла.
На белой колокольне тихий звон, -
То свежий ветер бьёт в колокола.

Сияет солнце. Золотистый цвет
На степь ложится с каждым днём смелей.
Я так и не сумел за много лет
Напиться терпким воздухом полей,

Где от соломы сытый дух жнивья
Исходит, манит перелётных птиц…
Они вернутся, родина моя,
Ведь...

Менеджеру - офис, компьютер и скрепки.
Боссу его – одеколон терпкий.
Продюсеру – юное дарование,
И горькое в будущем расставание.

Для полицейского – власть и фуражка.
Форму носить, наверно, не тяжко.
Актёрам кино – ролей героев,
Их жизнь вне экрана так дорого стоит.

Мне бы утра без дождя,
Да по улицам ходить.
И смотря по сторонам
На бумагу душу лить.

Пропускать через себя:
Радость, боль и труд до пота.
Вот такая у меня
Пустяковая работа.

Всем важным министрам...

Красивая сказка,
Закончилась быстро.
Так редко встречаться,
Не можем проститься.

И всё же померкли
Мои слова боли.
От них лишь осталась
Печать яркой крови.

Последние мысли
В душе умирают.
Так быстро забыться
И медленно тают.

Они не согреют
Моё солнце кровью.
Они не поблекнут
Печально и больно.

Волшебная песня,
Она умирает.
Вся жизнь в заточенье,
И время стекает.

Твой ключ мы забыли,
Но звуки напомнят,
Как терпко любили,
От прошлого больно.

Очарование небес – её хрустальный тонкий лик,
Он, как мираж средь суеты толпы передо мной возник.
Она плывёт торжественно, окутана в хеджаб,
О! С нею на край света я готов тотчас бежать.

Шумит, торгуется и хвастает цветной базар,
И были б деньги, есть на вкус любой, любой товар.
Носильщик спорит, и жестянщик зазывает, зеленщик кричит,
Но хаос дел земных покоя сердца твоего не омрачит.

Тебе народ с любовью имя дал «Гюльбя ш`акер»,
Для них отрада неземная ты в потоке дел теперь...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...

1
Расплата, вроде, наступила,
ведь был повержен, в ней, Поэт -
уехав..., но хандра хватила
( за месть ) Онегина — в ответ...,
а Ольга — в скуке сожаления,
едва ль, через потуги зрения,
пыталась Ленского найти,
беря в расчёт их душ пути -
по жизни... Будет день грядущий...,
а тут уж ужин... После — спать...,
где каждому — своя кровать,
и для гостей ( Ведь дом большущий! )...,
ну, а Онегин, в зло аж впав,
умчался ( Всех — в сердцах — послав! )...
2
Затихли все...- в своей манере...

Когда листва укроет землю цветом,
Неспешным стуком дождь заморосит,
Когда так мало солнечного света –
Наполню летом свой привычный быт:
Откину прочь всё темное, пустое,
Вдохну лаванды терпкий аромат,
Мне снова слышен звонкий птичий гомон...
.... А в Осени никто не виноват…

Дорога к Храму...
В сердце не покой...
Среди слепых,
сбивая в кровь колени,
тащу свой крест(не жду
судьбы иной)
на братскую могилу поколений.
И вновь печаль
осенних трав во мне,
как терпкий запах
сорванной полыни...
И, задыхаясь, я кричу во сне,
как серый сгусток
придорожной пыли.
Дорога к Храму.
Колокол. Стена.
Вершины смотрят
горными хребтами,
вползая в душу на закате дня,
живущими надеждою, стихами.

А время катится по кругу...
В нём нет конца и нет начала-
И листопад сменяет вьюга...
Природа плакаться устала-
И солнце пибавляет день,
И быть весне, звенеть капелям!
Вновь зацветёт в садах сирень,
Вновь литься соловьинным трелям.
А нежный майский ветерок
Засыпет тополинным пухом
Боль раставаний и тревог,
Позволив возродиться духом.
Подарят терпкий аромат
Травы умытые росою
Зашелестит листвою сад,
Июнь порадует грозою...
И,несмотря на летний зной,
Июль побАлует плодами...

В этом городе странном за далью столетий ,
Под покровом вуали из дымных веков,
Вдруг увижу себя в золоченой карете ,
В кринолине ,на облаке терпких духов.

Полубред-полуявь ,но иначе не может
Фатум в лица смотреть,и тиха, горяча,
Обостренно и чувственно слушаю кожей
Эту руку твою у овала плеча.

Зазвучит клавесин, вдохновенный Маэстро
Нам аккордом напомнит забытый мотив.
Акапелла вдвоем, и не нужно оркестра -
Зальцбург осенью так ирреально красив !