Терпкое вино

Трубадурь, трубадурь журавлём над сусальной стернёй,
Просыпайся на землю дождём, как серебряным рисом,
Рассекай терпкий воздух кленовой, тугой пятернёй,
Пробегайся по городу рыжим стремительным лисом!

Звездопадь хризантемами в летом забытом саду,
Растекайся рассветной, таинственной дымкой туманной,
Утопи этот мир в листопадно-янтарном меду,
Забросай, забросай золотою монетой чеканной!

Опои, одурмань горьковатым рябинным вином,
Очаруй теплотою нежданной, дари благодатью,
Закружи...

.
Светлая неделя. Божий храм.
Монастырь. Владимир. Вечер.
Встреча каждая, что неба дар.
Радостью пасхальной мир увенчан.
.
В стенах древних пусто, ни души.
Маленькой монашки тень в углу.
Наконец-то от мирской глуши
припадаю к свету…
Я люблю
тишину под сводами, старинных
образОв, лампад тепло свечей,
мрак алтарный чудный, дивный,
в куполе сияние лучей.
Боголюбская Царица Неба,
пред Тобой прощения прошу,
мира, веры, кротости и хлеба…
Покаянье слёзно приношу.
Ты – моя заступница...

Пройдёт ещё два дня. И три, и пять, и восемь,
и ранка заживёт, и побелеет шрам.
Останется со мной моя подруга осень,
а ты вернешься вновь в свой дом, к своим делам.

И прежняя твоя тебе простит обиды,
и испечёт пирог, и разберёт постель.
А дом мой занесло, его почти не видно.
И кружится листва как жёлтая метель.

Я в память о тебе налью вино в бокалы –
в нём страсти терпкий вкус с досадой в купаже.
Я пью за ночь, когда рванёшься ты к вокзалу.
Когда б ты ни пришёл, ты опоздал уже...

Как оглушает ночью тишина,
пока не заиграет птичья флейта…
Чуть отвернёшься – вмиг сгорает лето,
но долог день, в котором я одна.
Как тесен мир и горница мала -
коробка специй с привкусом цикуты.
Спеша, часы разбились –
посекундно
струится время на пол со стола -
как сахар сыпется песком Саха́р,
в часах стеклянных собираясь горкой.
Ложится день лимонной коркой горькой,
пикантной рифмой на сухарь стиха.
Мускатным утром солнечный шафран,
бисквитный полдень, пахнущий ванилью.
Закат...

НЕ ПО-ЛЮДСКИ

Вот века нынешнего нашего бесстыжего паденье –
Где только ставки личной выгоды предельно высоки;
Сегодня всё между людьми как-то не так, не по-людски, –
Столь далеко, увы, зашло ль их в самом деле вырожденье?!
Одной гордыни всюду видимо и слышно возношенье
Кичливое… И ныне будто Вышней манием Руки,
Как в оны дни, между собой разделены все языки
И племена земные, точно вавилонское смешенье.


***

Стойкий в радости и горе
способен достичь бессмертия.
Бхагават-Гита...

Ребенок, в ком сердце Кая с рожденья,
Холод Лапландии в голосе с первого крика

И глаза олененка.
Я смотрю на тебя, на поземку движений,
Похожий на мать, на невинную Герду,
Вскормленный важенкой за три февраля до лета.
Ломается снег под копытом оленя.
Стадо уходит на север, где души, как всполохи,
В сказочных юртах ближе к земле,
Где море цвета асфальта, но сравнить его не с чем.

В этом городе спрос на лекарства от импотенции и гонореи.
Я лечусь от простуды
Чаем с малиной и...

Тебе, Иса, мой господин -
Моя кыта... и лал рубин.


Изар, шальвары, паранджа,
Сад хур, гарем, эмир, ходжа...
Восток - то сладостный, то терпкий,
Как танец пери-баядерки...
Сурьма, над взглядом черных глаз,
Что исподволь глядят на вас
И, опускаясь, тут же долу -
Чадра скрывает их крамолу...
И разговор без языка,
Где каждый жест - печать греха,
Где каждый вздох наполнен риском
И сладострастно-жарким смыслом...
И гибкой талии лука...
И танец огненный пупка...
И бедер тайная...

подари мне одежду из стали –
голубой, синеватой, подернутой дымкой, каленой!
привези мне из Таллина
холодок и усталость ночного полета!
я твои целовал отпечатки на терпком стекле
золотого бокала,
мы почили в тепле
валериановых капель и запаха камфары…
голубиного кала на всех подоконниках – залежи
мы с тобою нахалы, живущие как бы во сне,
только это не сон и не тлен родового пожарища –
он не родственен мне…

подари мне одежду из перьев
голубиных, синеющих, пегих,
городских...

По подоконнику печально
Текут осенние дожди,
И слышу птицы крик прощальный:
«Ах, лето, лето, подожди!»
Сквозь сумрак утра различаю,
Рябины алой силует,
В дыханье леса ощущаю
Прекрасной осени портрет.
Златые кудри нежной девы,
Копны багряные волос –
И волн чуть слышные напевы,
Под шепот худеньких берез…
И ветра шум в дубовых кронах,
Немые блики тишины –
И птицы певчие в коронах,
Дорожки млечные луны…
Брожу один среди дубравы,
Тропинкой тайною своей,
И не желаю денег, славы...

Как-то раз один мужик,
В лес подался, напрямик,
Дров решил он запасти,
От зимы себя спасти.
Одолел мужик вопрос,
Нарубил дровишек воз,
Можно было отдохнуть
И до дому ладить путь.
Мужичок сел на пенёк,
Вынул терпкий табачок,
Самокрутку он скрутил,
Дым колечками пустил.
Той минуты не прошло,
Гостя ветром поднесло.
Мужичок глаза поднял,
Чуть с пенька он не упал,
Перед ним медведь стоит,
Тем презрением кипит.
Вдруг в атаку зверь попёр,
Огласил он, словом бор:
- Хватит уж тебе...