Терновый

Виват, друзья! - Татьянин день!
Долой зачеты и зачетки!
И школяров проклятье - лень
И округлений, формул скобки.

Елизаветинский указ,
Рожденье университета…
Студенчеству прекрасный шанс
Фужер поднять вина за это.

Все позади. Ура! Ура!
Долой Венок терновый сессий.
С морозцем радостным с утра
Смеемся и горланим песни!

Виват, друзья! - Татьянин день!
И оливье наполнен тазик.
Направлен по абсциссе крен
В студенчества веселый праздник!

Так наливай полней, полней!
Махнем за...

Вы не умеете любить, как я люблю
Я не желаю, так, как вы хотите
По правилам корысти мнимых пут
За материальной страстью мчите

У личных целей миллионы ликов
Ложь и притворство телу по зубам
Никчемна жизнь в боях безликих
Животный голод открывает срам

Пугает каждого открытость мысли
Любовь затеряна в потемках зла
Ценою грязной, ближних жизней,
Лишь ваша сущность все еще жива

На лицемерии построен лик фасада
Завистники снимают шляпы в ряд
У подхалимов, через ложь услада...

Предатель был один, Иуда, другой отрёкся трижды
тут, как камень был он твёрд и крут, не разобрать,
кто прав, кто весел, кто гвозди забивал и песен
потрясения слыхал, хлыстом, кто бил, и одевал,
терновый венчик на главу, а святость за удар копья,
убил и свят, кто получил? Грааль набрал и он почил?
на лаврах, не ведаем, что мы творим, и вразумляем
мы безумных, а сами тоже полоумны, круговорот,
вокруг ОСИ, две «тыщи» лет, ты не проси, прейдёт
к тебе и улыбнётся, авось и твой, оброк...

Я жил бесцельно.

Но вот на пути мне
однажды встретился тревожный звук.
Пчела неровно билась в паутине,
подсказывая, где нас ждет паук…


Она - качалась… дергалась… и звала
на страшных…
на невидимых ремнях!…

Я спас ее из липкого завала.
Она в ответ:
ужалила меня.


Вот ни хрена себе! Вот это милость!
Но что-то ёкнуло
в груди слепой…
Душа моя с нарывом изменилась.
И высветлилась через эту боль.


Теперь я чаще – в поле. А не в чаще.
ТЕПЕРЬ УЖЕ НЕ ПУТАЮ В ПУТИ:
над...

И вновь поэт,
идущий от Христа –

заплеван в рост!… забит ногами влежку!…

Но свет не затоптать, не захлестать.
И не умять – Пилатовскою ложкой.


Да что там прокуратор… Звук пустой.
Нам не судья:
кусок картон-эрзаца!

И лишь мы сами, слившись с темнотой,
решаем – от Просвета
отказаться…


НЕ ВЫКЛЮЧАЙТЕ СВЕТ ВНУТРИ СЕБЯ.
Там есть рубильник. Он в семи печатях.
К нему ходить не надо, мой собрат.

Там – ангелам лишь нужно отмечаться…


Сопите барсучком. Раз все сопят...

Входи, мой бред как брат,
Тебе я буду рад
Ты - лучше всех наград
Мой бред, мой старший брат.

С тобою я рождён,
От близких отлучен,
Для жизни погребён -
Мне страх не ведом.

Я по тебе скучал,
Но звать тебя не звал:
Ты боль мне причинял,
Но был мне предан.

Пришёл ты - молодец,
И снова я творец,
Фантазий Бог-отец,
Да, мой удел неновый...

И вновь повелевать:
Героев убивать,
Потом о них страдать -
Вот мой венец терновый...

Не хочу больше видеть тебя.
И меня больше ты не увидишь.
Думаешь, обижают любя...
Равнодушный лишь может обидеть.
Гордость страшный порок для сердец,
Что любовью пылают и страстью,
Гордость- это терновый венец,
Не даёт стать рабом ради счастья.
И спокойствие мне не дано;
Понимаю, пора уходить.
Разум похоть затмит, как вино,
Не даёт мне тебя позабыть.
Снова чувством единым полна,
Как сосуд, что без счастья пустой;
Из меня пьёшь до самого дна,
А я просто любуюсь тобой.

В ночь уйдут мои мысли и останутся строки.
На бумаге под утро неровно лежать.
Преподносит нам жизнь непростые уроки.
И я знаю придется за все отвечать.

За дела и за фразы, и конечно же, мысли.
За немое молчание, когда надо кричать.
В этом мире мы все ненадёжно повисли.
Словно куклы на нитях, готовые ждать.

Когда вновь кукловод поведет их на сцену.
И покажет всем сказку, где страшен конец.
Мы искали любовь не прощая измену.
И надели на Сына терновый венец.

Рвёт мне душу соседа гармошка,
Бабы, словно на похоронах,
Воют так, что сто грамм на дорожку
Расплескались в дрожащих руках.

-Полно бабы, ну что за поминки?!
Не к лицу вам живых отпевать.
Нам война, это так, для разминки,
В хвост и в гриву врага будем гнать!

Мать слезу промокает платочком,
Молча, в сторону смотрит отец,
А в углу Божья Матерь сыночку
Примеряет терновый венец.

За порогом теснятся ребята,
Друг Серега толкает,- "Пойдём!"
И, мехами вздохнув виновато,
Замолкает...

Терзает лоб венец терновый,
Сочится кровь Его из ран,
Но Он остался верен слову,
Не пал к мучителей ногам.

Иуда поцелуем предал
За горсть монет из серебра.
-Распни его!- толпа ревела,
Не помнил темный люд добра.

В синедреоне жаждут крови,
Гримасы муки на лице.
На крест распяли на Голгофе,
Он в муках думал об Отце.

И гнев Творца был неминуем...
Теперь вернемся в наши дни.
Не предавайте поцелуем,
Того, кто верность вам хранит.