Теория струн

Эх, поля мои поля
От желтели, побелели.
Прикоснулась к Вам зима
И о грусти Вы запели,
Я Вам тоже подпою
Под басовую струну.
И берёзы, тополя
Стонут тихо, как и я,
Что ж ты зимушка-зима
Засучила рукава?
И ударила морозом,
А метелью обняла
Руки хрупкие берёзок –
Застудила тополя.
Лучше б ты меня губила
И терзала душу мне,
Сердце в льдину превратила
Где ни будь, хоть во дворе.
Всё равно мне не живётся
Одиноко сердце бьётся.
Эх, берёзы, тополя
И родимые поля
От желтели...

Когда мы строили «железку»,
Митроха фрицам услужил,
он свёл телка и в перелеске
его струною удавил.

А фрицы мясо обожали,
то не тушёнку с банок жрать,
деревнею телка искали,
не удалося отыскать.

Я помню фриц тогда корытом
Митроху славно наградил,
и разрешил сварить копыта,
и улыбался – Bitte, Bitte –
и до дрезины допустил.

В тот год у фрицев было строго,
мадьяр не гоже обижать,
осталося одна крова,
приход-отчёт, после Покрова
решились как-то мы бежать.

Опять струну...

Ах, гитара, мой дру-ууг!
Остывают колки-ии.
Я давно тебе му-уук
Не дарила с руки-ии.
Запечатала все-е
Глубоко, далеко-о.
Струн твоих только се-емь,
Сто сыграть нелегко-о.

Потерпи, не грусти-ии,
Разберусь всё равно-оо.
А пока просто сти-иих
Подарю я без но-оот.
Прикорнула в углу-у
В скромном чёрном чехле-е
На тебя я смотрю-у.
Вспоминаю строй ле-ет.

В них дарила ты мне-ее
Облегченье душе-ее
На басовой струне-ее
Замирала в туше-ее.
Подожди, верный дру-уг!
Подарю вместо му...

В лабиринтах печали
Заблудилась душа,
Струны сердца кричали
И дрожала слеза.

В темноте неуютно,
Только мне все равно,
Будет новое утро,
Но нужно ль мне оно?

Я себя не простила,
Я распяла себя,
Только Бога просила
За детей и тебя.

В лабиринтах печали
Заблудилась душа,
Струны сердца кричали
И дрожала слеза.

Я плакать хочу, плакать!
И по лицу слёзы капают.
Но почему больно мне,
Грустно одной в тишине?
Припев;
В небе звёздочка дальняя,
Как огонёчек маленький,
Светит, мерцает, колышется
Словно от ветра во тьме
Ну а печаль тонкая,
В душе, струною звонкою,
Мне напевает мелодию,
Что эхом звучит в тишине.

Вздрогнет струна печальная
И из тумана дальнего,
Вновь прилетит мелодия,
Надежду подарит мне.

Все по-другому,
мне не восприять ответа
Вопрос не задан,
как всегда тяну
И жизнь проматывая по куплету
Бросаю в мир
усталую судьбу

Как кирпичи -
на пальцах навязались мысли
И струны сердца
мне не теребить
Пройду по улице походкой быстрой
Чтоб не заметили,
что нету больше сил

Накормит кто-нибудь
за трепаный полтинник -
Краюшка хлеба,
да бокал осадка от вина
Струна оборвана, и гриф души изъеден
Мне о любви моей
не петь - она стара

Бросают словно в нищего...

В прошлое мост, вытянувшийся в никуда,
В мысленный образ, в застывшие облака.
Натянутый над обрывами, среди гор, как струна,
Уходящий в туман, за зеркальную гладь пруда.
Мост откровений, шёпота странных снов.
Мост продолжения, вырвавшийся из оков.
Крыльями бабочек, качающейся листвой.
Мост уводящий в хрупкость мечты за собой.
Управлявший минутами, складывающимися в месяца,
В забвение боли, в порывы дрожащего ветерка.
Выпитыми капельками радужного дождя,
Сладостью вкуса оставшегося...

Теплом овеяна душа,
И струны сладкозвучны...
Ступаю тихо, не спеша,
Держась за те поручни,
Что уготовил Бог тобой,
Твоим красивым слогом,
Твоей прекрасною душой,
И солнечной дорогой.
И хорошо мне так идти,
И солнцу улыбаться,
И с одиночеством в пути
Красиво распрощаться,
Сказав ему--прощай, иди,
Теперь своей дорогой,
Сумело солнышко найти
Нам лучшее от Бога,
В котором ты, в котором я,
И в нём с тобой мы вместе,
И нам открытая стезя,
В нём мы с тобой--Кудесник.
И как захочется...

Звездною ночью
Вырвусь из плена
Власть твоих глаз
Исчезает в огнях
Звезд и галактик
В далях Вселенной
Звездная стража
Стоит на постах

Звездною ночью
Выйду из тени
В пламени солнца
Сгорали подряд
Годы и люди
В жажде мгновенья
Тысячелетья
Утрачены зря

Звездною ночью
Зарево синью
Крепнет твой дух
Звездоликая рать
Расправит крылья
Защитник России
Шар голубой
Мчит вперед, наугад





Тополя

Ветер гладит листья клёнов
Вечность, смеясь, глядит в листы календаря...

Дайте мне хорошего критика, и я переверну Пушкина –
говаривал внутренний голос;
но хоть бы один волос
упал с головы Пушкина.
Дайте мне трубку мира, и я зарою топор войны –
говаривал старый курильщик;
но дети играли в войну, как обычно,
а он курил на завалинке Kent.
Дайте мне шанс, тысячу шансов,
знаки, приметы, реванши,
миллиардный карт-бланш –
возьми – отвечала смерть –
но с возвратом.


набросок #2

Промышленный дизайн,
шелушащийся кожей лесных пожаров,
нефтяное пятно...