Темный зал

В тени прохладней и темнее,
Дышать в ней легче, проще жить.
И пусть под светом путь виднее,
Но свет мешает изьян скрыть.

А тень пятном упав, укроет,
И недостатков будто нет.
Шагнём в неё, она размоет,
Фигуры нашей силуэт.

В тени живущим незаметно,
Покой превыше других благ.
У них всё наперёд известно,
И не темно там — полумрак.

Свет будоража, напрягает,
Все недостатки показав.
Спокойно людям жить мешает,
Им к беспокойству повод дав.

Мы в жизни сами выбираем,
Безумный...

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.

«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?» -
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой». -
«О нет, то белеет туман над водой».

«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».

«Родимый, лесной царь со мной...

В жизни всё, так как надо,
И жалей — не жалей.
Что ушло нам обратно,
Не вернуть уже в ней.

И не стоит метаться,
И судьбу проклинать.
Прожужал басом майский,
О весне жук опять.

Снова что-то теряю,
И жизнь стала темней.
Что ж, родился я в мае,
И мне маяться в ней.

Знать планида такая,
Не сержусь — уж привык.
Зубы крепче сжимаю,
И терплю — я мужик.

Ведь нятьём не помочь,
И жалей — не жалей.
Лучше звёздная ночь,
Чем день ночи темней.
Марковцев Ю.

Печали партию сыграла,
На скрипке горести тоска.
Ей в такт грусть тихо подпевала,
О том, что доля нелегка.

И томный вздох в груди рождая,
Тоска бралА меня в полОн.
В очах слезою закипая,
Дарила песни грустной стон.

А скрипка горести играет,
И сердце в такт стучится с ней.
Дождём холодным грусть рыдает,
И день вдруг ночи стал темней.

Печаль-кручинушка туманом,
Мечты размыла силуэт.
Во сне летать я перестану,
Во мне теперь полёта нет.

На скрипке горести сыграла,
Тоска...

«Медведя Избранница» Букву зовут.
Медведь – зверь шальной, и повеса.
Но, только, за грамотой к Букве идут
Медведи из темного леса.

Ведь, Буква, калиткой открытой в миры,
Научит и темного даже,
Творенье увидеть, как будто, с горы.
И, в небе – Светило на страже.

За летами прятались мир и война.
Но, знали Кирилл и Мефодий:
«Медведя Избранница» будет верна
Тропе восходящей в народе.

«Медведя Избранница» Букву зовут,
Что к свету ведет и свободе.
Медведи терпенье и смысл обретут...

Китайский поэт Ли-Бо
Смотрю на водопад в горах Лушань
К закату поднимусь на пик Жаровни,
Взгляну на юг – там водопад вдали,
Обрушиваясь с высоты огромной,
Он расплескался на десятки ли
Летит стремительно, как огнь небесный,
Слепит искреньем радужных цветов,
Вселяя ужас сей Рекою звездной,
Низвергнутой из самых облаков.
Окинешь взглядом – сколько в этом мощи!
Природные творенья – велики!
И шторм морской прервать его не сможет,
Луна в ночи тускнеет у реки.
Из тьмы небесной эти...

Муза
О! Великая муза услышь меня
Приди ко мне, чтобы помочь
Я очень хочу рассказать про себя
В эту темную, мглистую ночь

Я прочел бы тебе о светлом
Я хотел тебе сказать
Пару слов о мире добром
Парус строк тебе отдать

Я очень хочу рассказать про себя
В эту темную, мглистую ночь
О! Великая муза услышь меня
Приди ко мне, чтобы помочь!

16 октября 2007 года.
Филинский Дмитрий Евгеньевич.

Может быть именно так
происходят самые великие завоевания:
ложатся на плиты цари перед их батраками
но только после батракского вымирания.
И радужные вести несут вовсе не белые
голуби,а страшные косматые твари, что,
впрочем, уже все равно, как их зовут,
лишь бы сами не лгали. И то,что томно цветет,
робкими листьями вперившись в луч,- и живет
вовсе не там, а где то в более темных
яслях, в почве, в которой и по колено всегда
все увязали. И вырывается на свет
нечто, свершившее...

Вселенная – поехала и… встала
Меж этажами.
И молчит стреножено.
И я смеюсь, а сам смотрю тревожно
Как всё меж нами
намертво устало…

Как ты устала в толчее вокзала
С невыносимым бешеным ревнивцем.
И спрашиваться подвести ресницы
Как ты устала, боже, как устала…

Рвануться, крикнуть… получить пощечин…
и руки сжать холодные, как льдинки…
Но мост меж нами тонок и непрочен
И я не добегу до середины.

И два тяжелых неподвижных сердца
Утянут вниз – и мне не отвертеться.
И ты меня...

По ломаной мучительной спирали
поэзия приходит в край листа.

Но не за тем — чтоб ею вытирали
свои округло-важные
места.


Не шутовство.
Не урна на причале, куда идут остатки
пикника...

Она нас — через слезы причащает…
Она нас продолжает. На века.


Приходит ночь. Я снова на коленях.
И — лица… лица… кадрами кино…
И мне светло. До белого каленья.
И мне темно. Мучительно темно.


На сердце снова
столько многоточий —
хоть впору акт… да вызвать понятых!…

Салонный...