Тем

«Быть, иль не быть?..» - вопрос «завис»,
в среде разнообразных мнений...,
где судьбам оным — смерть, на бис,
стрелою лишних поколений!
Кто не способны, море бед,
в гнев обращать, к своим тиранам,
покорно чтя их пошлый бред,
через ухмылки, к чуждым ранам...
Кто, искренне, уснуть хотел,
и видеть, в снах, предел мечтаний,
но смерть, лишь ценит «беспредел»,
к живым, во бренности терзаний...
И вечность, что всей жизни — суть,
под бедствия души — бездонна,
где время — любит только жуть...

Ожидание, смерти подобно,
Ожидание, часть безысходного.
Ожидая, мы верим, что всё же
Ожидание станет дороже.
Тем любимым твоим ожиданием
Когда ждешь ты в сердцах с замиранием,
Когда ты лишь на капельку строже
Ожидаешь того, кто дороже.
И когда ты его с запозданием
Нежно так к себе прижимаешь
Стал он тем твоим ожиданием
Дождалась ты когда. Понимаешь.

Страх не к добру,
Он темноты завет.
Чем ярче светишь
Тем светлее свет.
Чем ярче будни
Тем Земля добрей
Зажечь всех темных
Нужно побыстрей...
Земное время -
Лишь иллюзия одна
И в спину дышит
Не оно, а тишина.
Любовь во свете,
Радуйся, живи…
Земля дарует время
Вспышкою внутри...

Камень в спину иль гвозди в ладони,
Служат платой с библейских времён.
Тем кто был здесь толпою не понят,
Тем кто Даром светить наделён.

И при жизни, душою поэтам,
Места нет на Земле средь людей.
Не такие как все и за это,
Им толпа не жалеет камней.

Лишь убив, понимать начинают.
Говорить, что любили всегда.
И на щит, полюбив поднимают,
Лишь того, кто ушёл в Никуда.

Только славы не нужно поэтам,
Ни при жизни, ни после неё.
Зная — камень в них кинут за это,
Они сердце нам...

Пап, ну давай поговорим, хоть ты давным-давно у Бога.
А я, скиталец-пилигрим, иду - куда ведёт дорога.

Что помню, с детства берегу?

Твой образ...
Ваши с мамой ссоры...
Закат...
Я - за тобой бегу и мир взрываю диким ором:

- Папулечка, не уходи!

Реву...
Узкоколейка - зыбкой...
Коленки в кровь...
Ты - словно джин - растаял сизоватой дымкой.

Потом...

- "Всё папе расскажу!" - кричали дети, коль обидят.

А я... лелеяла мечту , что навестишь мою обитель хрустально...

Любая встреча - это тайна.
Откуда знать, что связь случайна?
Особенно, когда женат
И незаслуженно рогат.

Что, если этот вечер дивный
Не окончанье, середина..?
Хоть день приезда и отъезд -
За день один.. для наших мест.

С командировочными часто
Не всё безоблачно и ясно,
Женат - не писано на лбу,
У каждого своё табу.

Ведь нравственности паутина -
Это когда потом противно.
Так говорил Хемингуэй,
Не самый грешный из людей.

Жить торопящийся со стажем
Спешащим...

Любовь забыть нельзя то Бог, Иуда поцелует,
нам подскажет, единственный, из смертных
удостоен, тем к Богу приближенью, уже
за это святость получил? а те, что били, пред
рыспятьем, что с ними, а с Понтием Пилатом,
что, а те, что гвозди забивали, а сотник, что
копьём пробил, стал вдруг святым? вопросов
много, где ответы, Грааль наполнил, руки он
обтёр и что, а Крест тот свят, а Плащаница, а
чудо не ищи, ты чудом тем и стал, рожденье
человека, пьедестал.

Не друг, кто-то другой, лучше, чем наблюдатель,
живой, о судьбе то участье, твоей, очевидность,
чутьё, зрячесть мира, что светлея, яснея луча, это
солнца, земли и луны триединство, колесо, вре-
менное пространство, стиха, что идёт ниоткуда,
причал, этих мыслей, куски в образ тихо сольют-
ся, отбой, беспрерывность процесса, судьбой,тем
уделом, той волей и этим венцом, тем вином, что
имеет той истины след,не развеет, не развеет,иди,
ты иди не робей,эти души, теней, что идут,тех же...

Не оптимист? Но и не надо…
Не можешь с песней «на ура»,
И жизнь давно уж не награда,
И день печальней, чем вчера…
Лишь только глупый и ребенок
Умом в пути не тормозит,
Счастливой видит жизнь с пеленок
И миру многое простит…
Но битый раз, второй и третий…
С опаской входит в те врата,
Он слишком хорошо заметил,
Что беспощадна суета.
И потерял в миру беспечность,
И потерял в миру покой,
И без улыбки смотрит в вечность,
И ждет распятье за стеной…
В миру он глуп, неинтересен,
В миру...

А он ухаживал как бог,
Он по два раза на день брился.
Носил меня через порог,
Носил, но так и не женился.

Как о любви он говорил!
Возил на Мальту и Бермуды.
На каждый праздник мне дарил
Меха, машину, изумруды.

А как умел он целовать:
До слёз, до криза, до экстаза.
Но, перед тем, как лечь в кровать,
Носки сворачивал, зараза.

Рванула я, как кенгуру,
К тому, который был поплоше.
Хоть нёс он всякую муру,
Носок не свёрнут был, а брошен.

А как умел он целовать...