Тем нам опустошённым

Сегодня обращаюсь я не к тем,
Кто счастлив, кто доволен, кто удачлив,
Но к тем, кому за натиском проблем
Не виден образ жизненной задачи.
Посильно вам попробую помочь,
Не усмотрите к вам непочитанья,
Вольны отринуть эту помощь прочь...
За нас никто не выполнит заданья.
Итак, я предлагаю вам урок
На моря берегу да при закате,
Пускай своей прохладою песок
Вольёт стопам разутым благодати,
А плеск успокоительной волны
Умоет неумытые желанья,
И ветер обозначит как вольны
И как крылаты...

Родина!
Тихий сад, где у тына алеет смородина,
Родина!
Островок за излучиной быстрой реки,
Родина!
Возле дедовской кузни сухая колодина,
Родина,
По апрелю лазоревые ручейки.

Родина!
Дар судьбы, что дороже и злата и ордена,
Родина!
Две души, две надежды, сращенные встык,
Родина!
Пусть тебя не коснется любая невзгодина.
Родина!
Пусть звучит горделиво священный язвк.

Родина!
Ты опорой судьбы и души на добро дана.
Родина!
Кто остался без Родины – жалок, убог...
Родина!
Я в...

Она живет под гнетом предрасудков,

закрыта и невидима.... Внутри...

Сигналит, превращая в Вечность, cутки,

и силясь, вырваться из западни.

Она кричит, тем голосом беззвучным,

что часто, не хотим мы понимать....

Откроет уши, разве что , везучим,

и тем, что Ждут... и что Желают Знать...

Чем проще ты мне говоришь,
Тем мне тебя трудней понять.
Не любишь, не люби...
Но мне зачем же врать.
Зачем по пять мне раз на дню,
Звонить и говорить одно и тоже:
"Я не люблю тебя, тебя я не люблю"
Как будто это все тебе и мне поможет,
Опять и снова втречи избегать,
Опять в любви друг другу клясться,
Чем проще ты мне говоришь,
Тем мне тебя трудней понять,
Давай наверное сложнее уже общаться.

Мне – истину –
Зачем нам жизнь дана!
Расплачиваться ею
Уходящим?
Как подгулявший пьяница
Сполна
Швырнуть в финале жизнь
Еще горящей?
Швырнуть без сожаленья
И уйти,
Как покидают
Чрево ресторана.
И дальше
По безликому пути
Тащить незаживающую
Рану.
А жизнь?
Куда потом пойдет она?
В какую кассу, банк,
Или на сдачу
Наивным дурням
Будет отдана
И с пачкой сигарет еще
В придачу?
А ты останешься
Доволен тем,
Что расплатился вроде бы
Прилично,
Нет больше с миром
Общих тесных...

Врываюсь в дверь в который раз
И не могу остановиться.
А синь высасывает глаз
и обесцвечивает лица.

И в листопаде бывших лиц,
Сквозь ровный шелест листопада,
Я различаю чье-то "надо"
И начинаю новый блиц.

Летят жемчужные шары,
Скользят причудливые тени.
Один невинной предан лени,
Другой в сетях своей игры.

Один мешает дом с трубой,
Другой наводит тень на темя...
Но разве кто-нибудь другой
Споет и спляшет наше время?

И в пустоту скользящих дней
Ползут медлительные корчи...

Ну вот. Все двери на засов,
И к тем, кто вечно спит,
К тем, кто ушел в озерах снов
Искать Метафорит.

Каков на вид, каков на цвет
сей странный минерал?
Он не ответ, ни "Да", ни "Нет",
Ни то каким ты стал.

Он не игра в слова,
Не слив виновного с вином,
Не взрыв, не звуков перелив,
Не море кверху дном.

Что в жизни ждет нас - хлеб и мед?
Иль смертная тоска?
Но знаю точно - он взойдет
Как пальма из песка

Придет. Как витязь из воды,
Как Феникс из огня,
Оставит свежие следы...

Двоюродные братья за столом,
Один из них приехал из Израиля,
Общались, вспоминая о былом,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Я - русофил, с заметной сединой,
Терзался мыслью, предвкушая главное -
Ответ(!), который даст(?) полуродной,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Полу еврей - мой брат, – полу еврей!
Пять лет уже, как подданный Израиля,
По Батюшке - ментальный прохиндей,
«И так далее, и так далее, и так далее»…

Мамам – Фетисовы, - из мест
Смоленских, до...

I.I. Однажды в единое части слились,
Сквозь борьбу меж собой и единым.
Миллионы небу кричали явись
И стань среди нас явью неповинным.
I.II. Родившись в истоках чудесного рая
Мальчик индийский, сбежавший в Тибет
Выучил всё, что можно, играя
И также, играя, нёс единый нам свет.
I.III. Единое чудо в борьбе двух религий
Не увидел никто. И новое в старом,
Путь сквозь сердца без рангов, отличий
Окреп в дыханье едином, одном.
I.IV. Окрепшие ветры не сломлены в духе.
Сердца...

Я Россиею, как скарлатиною,
наконец-то почти отболел:
отрыдал над ее я судьбиною,
убиенных ее отжалел,
отгрустил над унылыми верстами
позаброшенных русских дорог
и по селам, что стали погостами,
откручинился я, сколько мог.

Постепенно пришло осознание:
обречен православный народ.
Христианам другим в назидание
Бог возвел его на эшафот,
дабы помнили люди крещёные:
поклоненье златому тельцу
открывает дороги мощёные,
что ведут к роковому концу.

Погибаешь ты, Русь, в наставление...