Тель-авив

О, Сын Божий примиритель
Сколь ты благ к душе моей,
ты мой врач и исцелитель
Нет конца любви твоей.

Я был враг твой и отступник
От закона твоего,
Но Ты все ж мне стал заступник
Для спасенья моего.

Я Тебе был чужд и странен
Жил всегда в греховном зле,
Я был мертв и весь изранен
И повержен на земле.

Но Ты все ж меня воздвигнул
И от смерти воскресил,
о сколь счастлив, день постигнул
В кой из мертвых я ожил.

Я исполнен веры слухом,
Что грехи прощенны мне.
О, как радостен я...

В семьи милых мне друзей
Приходил я, как в музей -
Мне кидали зерна.

А теперь куда бежать?
Как себе принадлежать?
Сердце дало корни.

До дрожи - Авалон.*
Я - влюблён.
Растерян безмерно.
Да, голос мой полон слёз -
Я понял, что все всерьез.
Мы тоже бессмертны.

(певица)
Ты, наверно, замечал -
Без любви - твоя печаль
Так не режет остро.

Милый щебет, беглый взгляд.
Почему же все хотят,
Бросив всё - на остров.


*Авало́н, Авалло́н (англ. Avalon, лат. Insula Avallonis, от...

44 - прекрасный возраст для мужчины,
И впереди еще непокоренные вершины…
Что мотивируют, сил придают, и манят….
Понятно многое…,
И женщина не всякая уже обманет…,
И пороха достаточно еще в пороховнице,
В любовных ласках можно не скупиться,
Друзей имеешь, пусть не вереницу,
Зато надежных…,
Не мечтающих в колеса твои вставить спицу,
И горизонты многие еще подвластны,
И риски разные еще не так опасны,
С Фортуной можно флиртануть,
Авось, проскочешь…
И очень многое уже...

Не слёзы Неба, дождя капли,
Не всяк прощён, кто сам простил.
Но всякий глуп, кто вновь на грабли,
На те же, дважды наступил.

Жизнь ничему людей не учит,
И вновь как грабли бьёт глупцов,
Надежда на «авось» и случай,
И вера в святость громких слов.

Во всём добра и зла критерий,
Навяжет хитрый тем, кто глуп.
Но ложь, единство общих мнений,
Все сами, свой подсолят суп.

Умнее люди числом задним,
Когда в дни прошлые глядят.
Но это, ничего не даст им,
Былого — не вернуть назад...

Где лилия внимает многоточьям,
Где нежен шелк лилейного пореза,
Ажур гортанный в власти левитаций
Изяществом надышится твоим.
Кровь изойдет абсентовым гореньем,
Абсентовою влагой строчек...
Два шага, милая, сжимаю твои руки,
И распинаю их по недописанным листам.
Я - сердце слов. Слова, что над тобою,
Даруй им сок, чтоб напоить мгновенье,
Чтоб на струне, заласканной бемолем,
Тонуть в Саргассовом, забыв про берега.
Так в слово нас слагают снова слоги,
И ты горишь во мне как откровенье...

Темный сох, а проще Лось,
Так уж издавна велось,
Что ему везде дорога, и куда ему не брось
Он найдёт и корм, и дом. И без всякого авось,
Знает, где найти удачу, на том стоит наш мудрый Лось.

Шершень жалящий (оса), тут уж хочется сказать,
Перестань жалить, лучше меду больше вам собрать.
Из осы в пчелу вернитесь, будет всё вам, словно знать
Вы от первого колена. С добром проще жить начать.

Вот и притаился Лют,
Это Волк, ох, как он крут!
Для своей он сможет стаи накрутить большой...

Мы оба в чём-то не прав'ы.
Давай, не укорять друг друга.
Дот'оле будем вместе мы,
Горит меж нас любовь пок'уда.

А с нею можно и простить
Того, кто рядышком с тобою.
Хоть ненар'оком, может быть,
Тебя обидит он, порою.

Не пр'авы мы, когда сейчас
Упрёки злобные бросаем,
Не замечая то, подчас,
Что, без любви, жизнь угасает.

Ну, так, давай, отпустим зло,
Чтоб радость прибывала светом,
И в души тем несла тепло,
Чтоб оставаться человеком.

Когда мне на душе несладко,
Сомненья душат и разлад,
Иду я к морю, иду к закату,
Где солнце тает на расхват,
Где дышит всё морским прибоем,
И ультрофиолет наскозь.
Наверно я чего-то стою
И все идет не на авось.
И на душе уже не гадко.
Не так уже, как до того.
И море мне мигнёт украдкой:
-Ты заходи, если чего...

Нет!.. Врёшь, Лукавый! Я твоим не стану.
Путь к Свету не сменю на путь во Тьму,
А если вдруг споткнусь, то снова встану,
Пусть с болью, стисну зубы, но пойду.

Пойду туда, откуда Свет исходит,
Пойду с надеждой, веруя в любовь.
Хоть к'одла твоя лихо колобродит,
Но в жилах не застыла ещё кровь.

И сети всех твоих поганых козней
Я буду рвать всей силою души,
Чтобы вослед идущие, свободней,
Смогли понять – дни жизни хорош'и.

Да не бывать тебе, Лукавый, пр'авым!
Ведь помыслы твои...

Его экономическим аспектам,
грани рентабельности, конъектуре, девальвации
и падающему (его, их) спросу,-
говорил и куря папиросу, травы суть,
понимал, разминал муть, истиной упивался, нет,
шутил, забавлялся, пел соловьём, похабным,
не механическим и не приятным, - долговой
и налоговой нагрузке, инвестиционному климату
не заплаченным налогам на прибыль,
экономическим трупам и непрощённой аренде,
некомпенсированным будущим убыткам
проеденной годовой рентабельности, красной зоне...