Театр сурреализма

Мир, где нет тебя – это я.
Мир, где нет меня – это ты.
Обменяемся друг другом,
Наведем мосты?


* * *

Потерянное время – приобретенное.
Все, что было – навсегда твое.
Пусть оно скрылось в недоступное и темное,
Но где-то внутри, прорастая, живет.


* * *

Куда девается любовь?
Была же, вроде, а вот – нет.
Не горячится бурно кровь,
Молчание, скупой ответ.



* * *

Мир – театр,
а люди в нем – актеры…
И – зрители,
суфлеры,
билетеры…
И даже – Карабасы-режиссеры...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

Однажды, в размышленье погруженный
я испытал желанье закурить,
и видел я: во мраке подсознанья
ехидный глаз зажегся, голова
змеиная из мрака проступила,
дразня меня раздвоем языка,
но размахнувшись, мощно я ударил
в прищурый глаз, и тут же, отделившись
от телесов, глава преобразилась
в подобье жабы
и ушла в глубины,
и вместе с тем желание исчезло….

Однажды, в размышленье погруженный,
почувствовал я в сердце чистоту,
и видел я: душа моя сидела
на каменной ступени; белым светом...

Крутила Вьюга фуэте без счёта,
Но все усилья пропадали зря,
Не принося желанного почёта
В глазах у режиссёра Января.

Срывались с белой пачки бриллианты,
Снежинками кружились Вьюге вслед,
Звенели тонко хрусталём пуанты -
В театре шёл блистательный балет.

Циклон заморский выпорхнул на сцену,
В стремительных прыжках летал весь акт.
Ему Январь за бешеную цену
В разгар сезона подписал контракт.

Вся труппа ненавидела Циклона,
Один Январь испытывал восторг.
А Вьюга после своего...

Ночь. Я сижу в раскрытом окне.
Мечтаю, надеюсь и плачу.
Как он посмел моё сердце украсть
И душу забрать в придачу?
Нет, он не дьявол, он человек,
Уверенный в силе молитвы.
Но дикий в глазах его огонёк
Пляшет под странные ритмы.
Он манит, он тянет, влечёт за собой,
Пьянящей улыбкой чарует…
И он одинок. Он не терпит “друзей”,
Он сам себе другом будет.
Славный герой или гадкий злодей?
Возможно, и то, и другое.
Он никогда не играет ролей,
Но знает, что это такое.
Ведь он режиссёр...

Мы пили с ним у автомата.
И он пошёл. И я пошёл.
Свернули в зал кинотеатра.
И он в Большой. И я в Большой.
В фойе слонялись до сеанса.
И он зевал. И я зевал.
Потом над Чарли он смеялся.
И я, конечно, не зевал.
Сеанс окончился – на воздух
Мы поспешили поскорей.
Он ждал трамвай, смотрел на звёзды.
И я на звёзды посмотрел.
А утром, встретившись со мною.
Стихи он новые читал.
Вчера написанные. Ночью.
А я стихов не написал.
Да как же так? Мы были вместе!
Проспектом шли. Входили в зал...

ты увидишь меня и не сможешь забыть,
ты узнаешь меня, но не сможешь понять,
я во сне буду нежно тебя любить,
наяву будешь робко меня обнимать.

мое имя не скажет тебе ничего,
мое слово-стена, мои мысли-огонь,
на душе у тебя станет хорошо,
буду оберегать и ходить за тобой,

а когда ты не сможешь уже без меня,
на колени и ноги мои целовать,
растворишься в секундах ты этого дня,
я часы и минуты забуду считать.

ты уснешь, забывая себя, сладким сном,
наяву и во сне предаваясь мечтам...

О чём шептали в гулкой тишине
здесь переплёты толстых книг старинных?
О небесах столь ярких в вышине
и мраморе надтреснутом в каминной?
О лицах тех, кто ловкою рукой
изящной вязью расточал чернила,
в домах царил размеренный покой,
цвели сады с акацией, из ила
в фонтане старом — копии чудной
того, что правит царством в Риме
на свет являлись рыбки, и ручной
могла любая быть, но выходило
что золотых там нет, и, значит, загадать
желание — мечтать о невозможном...

Ты придёшь, не застанешь меня
И заплачешь, заплачешь.
В подстаканнике чай,
Догорая, чадит и чадит.
Стул в моём пиджаке
Тебя сзади обнимет за плечи.
А когда ты приляжешь,
Он рядом всю ночь просидит.
Догорит этот чай, догорит!
Ты уйдёшь потихоньку.
Станешь ждать: потащу
По театрам, что там ни идёт.
Стул в моём пиджаке
Подойдёт к телефону;
Скажет: - Вышел. Весь вышел.
Не знаю, когда и придёт.

Как это бывает вечером:
Небо светлое, а дома черные,
И на этих черных массивах
Желтые светящиеся квадраты.
В этих квадратах люди
Двигаются как тени;
Кажется, дома-театры,
И люди в них марионетки -
Ходят и танцуют,
Или просто неподвижны.

***
Как это бывает вечером,
Тени двигаются - как зебра,
Тени бегут по улицам,
Тени скачут по стенам,
Тени вкрадываюися в мое сердце,
Иногда навевают кошмары;
И приходят грустные мысли
И образы тех, кого я люблю...

***
Как это бывает...