Танец огней

Автор: Леонид Писанкин

Наше лето прошло. Опустилась прохлада.
Смотрят в след ему все. Очень жаль, но так надо!
Закружила листва, тихо падая вниз.
Этот вальс назвала почему-то «каприз».
Танец осени тих, навевает всем грусть.
Шуршат листья вокруг: «Ну и пусть! Ну и пусть!»
Пока все хороши и листва не опала,
Захотелось всем вдруг осеннего бала!
Пока снег не летит и не вдарил мороз,
Пока осень царит и не дали наркоз!

В вальсе осени все кружили –
Сидеть просто никто не хотел!
Хотя...

Ты хмелеешь буквально от слова,
У меня есть запас до утра.
Всё для пиршества плоти готово,
Нашей взрослости зрелой игра.

Танец медленный томных объятий
Под неоновый блюз и коньяк.
Даже если нам слов и не хватит,
Мы продолжим играться и так.

Нет желаний нескромных в постели,
Нет таких же желаний и вне.
Временной счёт был нами потерян,
И мы оба довольны вполне.

Ночь готова была бесконечно
Продолжаться, но вышел ей срок...
Ты заснула на правом предплечье,
Подведя нашим играм...

Разделим вечер пополам
И приготовим скромный ужин.
Отложим в сторону дела, -
Никто нам в этот час не нужен.

Бутылка красного вина
Развяжет пламенные речи.
А если есть ещё одна, -
То белый танец обеспечен.

Куда друг друга заведём,
Расскажет завтрашнее утро.
Быть может, вспомним это днём, -
На что богата Камасутра.

21.10.2018

Я смотрю в твои бесстыжие глаза,
И, смущаясь, заливаюсь алой краской.
Не могу найти слова, чтоб рассказать,
Как волнительна и как же ты прекрасна.
Мягко стелется позёмка за окном,
День закончился, в разгаре вечер томный.
Я смотрю в глаза, мечтая об одном,
Чтоб и дальше ты вела себя нескромно.

Танец медленный, прелюдия под блюз,
Убирает все незримые границы.
Я нескромным в меру также становлюсь,
От меня ты сможешь своего добиться.
Ветер северный буянит за окном,
Там зима, у нас в...

Почему я попала на накед*?
Я люблю танцевать без белья,
Не везде это просто уместно,
Но на накед открылась семья,
В чьем кругу ощутила я силу,
И любовь, и доверия свет,
И меня это раскрепостило,
Отпустив от зажимов и бед
Прошлых связей, что были столь тяжкие,
Сложным бременем чувства сковав,
Пряча страсть под устои монашки,
Я смогла все простить и принять!
Я впустила поток сексуальности,
Позволяя его отпустить,
Позволяя своей дуальности
Вместе радостно дружно жить!
Быть плохой...

Урусвати – Звук Огня, червонно-золотой,
Цвет Пламени.
Исповедь Бога о возрождении Замысла.
Цель Красоты – на Путях, превышающих Разум.
Ты – Песнь Бога о завершении Творения,
О Начале Начал.
Тело Света – в руках Красоты.
Из Материи Люциды – Ты.
Ибо Дщерь Матери Мира – Ты!
Испившая чашу Матрикс,
Испытавшая Светом – Матрикс!
Сердце Твоё плескалось, как Свет, и поило, как Луч, и
Звучало Искрой Огня –
В чаше Подвига приношения
Славы Неведомому.
Кровью Нового Высшего
Отчеркнула...

У камня придорожного
Всё пылью запорошено,
И ничего хорошего
Не ждёт
Меня.
Налево степь тревожная,
Направо выход в прошлое,
А впереди всё в крошево
На линии огня.
На линии огня.

Будто принял я дар от дьявола,
Только знаю, он Богом мне дан.
На границах затерянной Шамбалы
Круговерть зла крушит города.

Я в прицел СВД это зло разглядел
И нажал на курок, прекратив беспредел.
Только как у чудовища в сказке чуднОй
Семь голов отрастало вмиг вместо одной.

Вот умножилось зло...

Подъезжая к Петербургу, ещё с Пулковских высот
Открывается уснувший, сердцу милый, небосвод
В нём, как – будто отражаясь, заблистали фонари
Заскакали светофоры, и рекламные огни

Разлился огромный город, и манит к себе меня
Мимо, памятника Саше, к стеле, скорби и огня
Вот, стоит Ульянов « Ленин », нам указывавший путь
Дальше, нас встречает Жуков – вот уж русский, ничуть – чуть

Слева, справа, всё соборы – голубые купала
Где, для колокольных песен, не жалеют серебра
Непохожие...

Над бездной летит
очарованный Дух.
Ему нет преград,
не печалит и круг
страданий земных
и безумных страстей.
Хрустальный полёт
средь сиянья огней.
И вот все огни
Он вбирает в себя,
обняв беспредельность,
бесстрастно любя.
Спирали Галактик
и звёздную пыль,
шары мирозданий
в себя Он впустил.
Пронизана вечность
Его пустотой.
Средь этой хрустальности -
шарик земной.

В деготь крови
венценосной
ночь растаяла
черным пламенем,
цепи сбросила
звездой молитвы зимней.

Жди весны,
весны мертвецки
ароматной,
через сны
царапающей фрески
ватной
слабости и легкости
вина.

Со спящих рыб
на дне берилла,
с потомков ласточки огня
срывает весть душа,
скрываясь в кладке трав.

Возносится пурпурное светило
зари, растаявшей
в гуаши сочных ветров,
плодами утра павшей
в створки глаз –
жди света,
перекрашенного
в лето.

Обрывки фраз
листвы...