Талый

Октябрь мне любовь счастливой вновь преподнёс.
И был учтивым неясный день –
как иней талый, жалея дух травы усталой,
озябших клёнов и кустов
в них растворился,
вызвал дождь, лишь в меру нудный, непогожий.
В таком дожде толпа прохожих
с зонтами цвета их везенья
напоминала черепах,
спешащих в меру настроенья.
А листопад мечте на «Ах!»
дарил беспечность и смущенье,
бесперспективностью сомненья
краснея в лёгких виражах.

Банально время.

В день неясный твой взгляд глубокий...

Мне открылось солнечное море,
Бесконечность, тающая даль...
Жизнь свободная в приволье;
В небесах — Кацекоатль.

И мы плавно на воздушном шаре
В сонной высоте парим,
А земля обширными коврами
Проплывала к временам иным.

Рыбы — темной глубиною,
Птицы — в ярких небесах
Ищут опиум покоя
Сквозь движение и страх.

В нас играет цвет лазури,
Талый снег течет в крови.
Трын-траву покурит дурик,
Превращая мозг в нули.

Тихо в сердце плачет Герда,
Растопляя льдышку Кая.
По весне...

Скрипнет половица в сенцах жалобно,
Вздрогнет боязливая свеча,
И вползет из тьмы корявой жабою
Тень, на жизнь пропащую ворча.

Станет медленно кружить по комнате,
За собой таская талый след.
А потом чернильной кляксой темною
Шлепнется на мой любимый плед.

Тронет щупальцем струну рассеянно…
Взмахом неуклюжего крыла
Сбросит на пол томики Есенина,
Натолкнувшись на шедевр стола.

Матюкнет в сердцах углы Малевича,
И, сомлев от течки со стрехи,
Для придуманной, какой-то...

Непрошенно скатилася слеза...
Хоть светит солнце - тучи на душе...
Голубизною манят небеса,
А я стою на новом рубеже.

Так хочется скорей преодолеть,
Забыть всё горе и разлуки боль.
Пусть пролетело врозь так много лет,
Сейчас хочу, любимый, быть с тобой!

Всё прошлое ушло, как талый снег.
Свободы солнце нежит мне лицо
И только время замедляет бег...
А на руке супружества кольцо!!!

Я счастлива, что стала я твоей!
И ветер перемены нам несёт!
А встреча ощущается сильней
И...

Свеча писать мне помогает,
Всегда молчит и лишь мерцает,
И провода ей не нужны,
Она горит, а ты пиши....

Слезою талый воск стекает,
Огарок плавно догорает -
А в пламени мелькают строчки,
Так мне понятные, до точки ...

Неяркий свет рассеивает мрак,
С душою льют строки тоски,
Сгорит до тла свеча в ночи
В веках останутся стихи...

И даже если не в веках,
А лишь на маленьком листочке -
Себе пишу я эти строчки ,
Сегодня я живу в стихах!

Волшебство лесов зеленью поёт,
здесь среди ветвей Домовой живёт.
Покинув дом, он в лес переселился,
от всех и от всего навеки удалился.

Томится и скучает в слепоте ночей.
Былое вспоминает на ложе из лучей.
Всё прошло, растаяло, словно талый снег.
Холода заставили искать себе ночлег.

В тоске и невезении, веря лишь мечтам,
загадочным свечением скользит он по лесам.
Его желанье жить в полёте угасает
Дыханье затаив, он в Вечность улетает...

Ноябрю Апрель приснился,
Небо солнечно, бездонно...
Талый снег водой струился,
Поле пусто и просторно.

Ноябрю Апрель приснился,
А зима стучится в окна,
Снег с листочками кружился,
Из мечты и грусти соткан.

Ноябрю Апрель приснился,
Но их встреча невозможна,
Он с зимою не смирился,
И весну ждёт осторожно.

В снах не то ещё приснится,
Поутру снежок кружится.

Все печали с водой
Утекут в никуда,
Если утром вдохнём мы весну.
Талый снег,
Хмурость дней –
Это всё ерунда!
Если утром вдохнём мы весну.
Ароматы цветов
В сказку нас унесут,
Если утром вдохнём мы весну.
Струны нежной любви
Зазвучат в нас без слов,
Если утром вдохнём мы весну...

Нам пережить четвёртую весну –
на придыхании желтеющего снега,
в светотенях серо-сырых сугробов –
сказало, в ручеёк свитое, время,
и в Дельфы не ходи.
Погоды истерия, раскисшие ключи,
но ночь короче всё, а значит – и бессонница.
Я вышел в 7:00,
налив 100 грамм в зрачки
искристой пены солнца;
я для других ослеп – так прозревает сердце,
цепляя вечный голод
живой стихии, голос стихоподобных форм
любви – все признаки постзимнего расстройства –
я не расстроился ни капли.
Овал весенней...

Москва - вне племени и рода...
Одни легенды над тобой.
Но вся славянская природа
Твоей пронизана судьбой!
Ты рождена в наречьях оных,
Ты возросла в мирах иных,
От княжьих бревен оборонных,
До храмов стольных, именных.
В твоей мучительной науке
Мужала воинская злость...
"Москва! Как много в этом звуке!..."
И сердце русское зашлось...
Сигнально вскидывались листья
Округ дозорной городьбы.
На мгле рыжела шапка лисья
Смертельной смертницы - судьбы.
И на заречном ратном кряже,
Дробя...