Так и вышло

Надменность, гордость в сластолюбии, всегда порок,
И в баснях для тщеславных, подают порой урок,
Зрим в зеркале себя, в хвалебном свете возлюбив,
Рисуем отражение своё, гордыню укрепив,

Писал автопортрет художник котик-эгоист,
И в зеркале он наблюдал себя хитрюга-юморист,
Произведение на славу, кот сильное создал,
Себе любимому хвалу в величии воздал.

Великолепно, живописно, в масле вышло полотно,
Но только на кота уж не совсем похожее оно.
Самовлюблённый кот, какой он всё-таки...

В кругу пустых причин, в наушниках иллюзий

В наручниках системы нас держат сколь веков

Измазаны золой...остатки от любви

Сгоревшего начала

Потрескавшись как руки на стуже Бытия

И вывернуты внутрь дерьмом земного дежавю

И в головы уж вставлена воронка

Куда все льют помои

Литрометр сломался и брызгает наружу

Из всей щелей ума

И полыхает злость сквозь рамки оправданья

Смещается во тьму все светлое что было

Стекают сны в стакан непониманья

Мороз словно Ван Гог...

Казалось мне, что все могу, а оказалось нет.
Подпрыгнуть как то захотел, а сил на это нет. Вот взял бы в руки целый мир, подбросил и поймал, но вышло все наоборот, споткнулся и упал.Теперь сижу я на полу и в даль грустя смотрю.
Глазами все бы сделал я, руками не могу.
Вот так проходят наши дни - в душе ты молодой, а если в зеркало смотреть совсем уже седой.

Верил в свою я, звезду негасимую,
Но мир иначе решил.
В нём гасит Вечность, дыхания силою,
Звёзды, тех кто в теле жил.

Падает вниз, неба бархат царапая,
Павшей звездой жизнь моя.
Было недолгим, её время яркое,
Был, невеликим им, я.

В каждом живом есть и грех, и святое,
Точки, различных начал.
И как и все, я и то, и другое,
В жизни своей в мире знал.

Силы закончились, раньше чем вышло,
Время моё в теле жить.
И потеряв, цели жизни, в ней смысла,
Так и не смог я постичь.

Зря...

В славном городке одном,
Не столичном, не большом,
Аль в поселке – деревеньке,
Жили – были не скучненьки

Он, она, любовь и дети.
Много дел было на свете.

К власти, правда, не рвались,
За богатством не гнались,
И геройствовать не стали.
Жизнь свою так поживали,

Что тепло было всегда
В доме, где жила семья.

Громких дел…да нет, не слышно,
Просто дело, просто вышло
Им и жить, и поживать,
Вместе всё, всегда решать.

А когда их провожали,
Как стеной вокруг стояли,
Дети...

Застоялось, отбродило и закисло,
Не сумев стать терпким, сладостным вином.
Ничего из жизни путного не вышло,
В снах надежд, мечты оставшись миражом.

След пути не дотянулся к горизонту,
Не испила душа нежности зари.
И лишь ветер, что сопутствовал полёту,
Сквозняками, студит сердце изнутри.

Не смогла стать действом яркость намерений,
Их желания растаяли как дым.
И мне в спину, горечь тягостных мгновений.
Смотрит взглядом боли, гулким и пустым.

Как живую землю коркою асфальта...

А хоронить меня не надо

На свалке мусором присыпь

И в этом будет мне отрада,

Что рядом тёща не сопит.

И поминать меня не надо

Как поминаешь ты своих,

Но будет мне большой отрадой

Бутылка водки на двоих.

Кого второго звать на рюмку?

Того, кто в нишу ту войдет,

Что я считал своим приютом,

А вышло все наоборот.

Бутылка в день, – это не много,

Поверь, я больше недопил.

В теченье года соблюдай обряд сей строго,

- чтоб я во сне не приходил.

Ох не пишет, он не пишет,
На письмо твоё ответ.
Неудобно как-то вышло,
А назад дороги нет.

Не грусти и печалься,
Лоб не морщи, не хмурь бровь.
Ещё встретишь своё счастье,
И взаимную любовь.

Хороша собой девчонка,
Ясноглазна и стройна.
Знает всё — почём и сколько,
Не по возрасту умна.

Только вот, в одном дурёха:
Щёголь нравится пустой.
Он не любит — и ей плохо,
Исстрадалась вся душой.

Написала, а ответа,
Нет и Бог с ним — он чужой.
Не её он и ждёт где-то,
Тот, кто...

Яков Есепкин

Палимпсесты

Мистерии Алмазного царства

Восьмой фрагмент

И на хвое серебро горит,
Ночи сонник всемлечен и ярок,
Пусть Цитерия эльфов мирит
С черным снегом и желтию арок.

Ах, волшебные темные сны,
Длитесь, длитесь, на вас уповаем,
И шелками царевн ложесны
Совием, и еще пироваем.

Нам венечья богини куют,
Черной желтию их отемняют,
И вакханки в серебре пеют,
Коих юдицы нощно сменяют.

Тринадцатый фрагмент

В темном блеске рождественский хор
Витых златом...

В детстве много читал я сказок, Про Кощея и про Ягу, но страшнее этой сказки, не слыхал я за жизнь свою. В каждом слове — лишь только правда, не добавить и не отнять. Вот такие "Добрые" люди, Нашей жизнью хотят управлять. Но не вышло, не получилось, Слишком жадность была велика. Слава Богу, что так случилось, что Наличка в Безнал ушла. Вот и сказке конец подходит, И кончается все "Добро". Только злоба в душе осталась, Да накопленное Д........ О.