Тает

Прожить можно долго,
Целые столетия
Нужно лишь, всего лишь
«Вкушать»
Каждое мгновенье


Каждое мгновенье
Длится долго – длится
В сердце откровенье
Радугой лучится


И как пьяный ходишь,
Странно улыбаясь
С удивленьем смотришь
Чудно как-то стало


Все вокруг сияет
Первозданным светом
Сумеречность тает
Все теплом согрето


Тихим нежным звоном
Гудит все пространство
Прожить можно долго
Радость созерцая


И когда в избытке
Счастья в груди станет
С нежною улыбкой...

Стены давно уже стали домами
Тем, что бежали в обнимку с ветрами…
Пусть на меня сладкий плен будет злиться,
Мне не хотелось бы остановиться

Чьи-то зеницы померкли устало –
Может-быть сердце мечты растеряло.
Пусть потеряю я зримость былую,
Знаю: я есть, я всегда существую

Если земля опадет под ногами –
Станут стремления моими шагами.
Тело пусть в воду и прах обратится, -
Дух не позволит мне остановиться

Осень уходит, зиме уступая,
Ветви увядшие листья роняют…
В смене...

Светла, твоя Душа!
Какая? -Большая!
Смотрит, на меня! Тает

В тени, ажурной беседки
Веду сам с собой беседу
А небо сквозь лозы светит
Как хорошо жить на свете
И солнце ласкает щеку
Как много осенью света
Прохладно, и тепло ушедшего лета
Все слилось в этом саду
Вот так бы сидеть и смотреть
Как бабье лето тает

У природы странные привычки,
За зимою следует весна.
Тает снег, поют все время птички,
Вот уже и летняя пора.

Не успели оглянуться, осень
Листопадом радует наш глаз.
Листья все с деревьев осень сбросит
И зима снежком укроет нас.

Вокруг нас, с нами мир стареет,
Всё видим с возрастом иным.
Дождь холодней стал, ветер злее,
А я, совсем уже седым.

Я дней ушедших не жалею,
Обидно — быстро жизнь прошла.
Уж вечер в ней зарёй алеет,
А там — за нею, ночи мгла.

Мир стал иным, с ним люди тоже,
Капитализм теперь везде.
У денег власть, но людям всё же,
Любовь — опорою в беде.

Полвека мучаюсь вопросом:
Зачем живу на свете я?!
Душа покоя во мне просит,
Устав от шума бытия.

Вокруг нас, с нами мир стареет,
Всё...

По разноцветной дорожке
Шла себе карамелька.
Девочку - недотрогу
Я в ней увидел мельком.

Видел я много пышек,
Много различных ватрушек.
Пусть карамелька услышит,
Нет что её здесь лучше.

Девочка - карамелька
Сладкая и искусная
Тает в руках маленько,
Так как безумно вкусная.
-
Сергей Прилуцкий, 13.10.2012, Алатырь

Покорно слушаю, как волны, разбиваясь
О сердце, неба чистую печаль
Выносят на полуденный причал;
И тень утёса, шёлком отливаясь,

Скрывает мой неспешный монолог.
Одна минута, стоящая жизни,
Один вдох соли, больше всех капризных
Движений воздуха в могильниках дорог.

Я – время; я – болезнь; я – время года;
И когда груз зимы взвалю на горб,
Я превращусь в свечу полдневных вод,
Я стану памятью тенистого порога.

Я стану пёрышком, застывшим на ветру,
Осенней свежестью из влаги...

Париж, Отель “Лувр”, вид из окна –
дождливо, мерцающий зонтичный улей,
цепь экипажей в дымке, вода
над мостовой растворённой колдует
красками, бликами, жемчугом, россыпью;
влажный туман серебром, суета;
тает Париж в глубине жёлто-розовой,
перспектива, как тетива.
Париж, многоликость, поток мутных пятен,
камерность, дрожь, масштаб, люди-тени,
сдержанность и равновесье, изъятье
чистой поэзии, чистых мгновений
мглистой зимы из серого камня,
полутонов из ритмов кипящих;
память, здесь...

По растушёвке пепельных волос,
дождливым атмосферным фронтом,
бежит вино любви, заботливо
вскрывая наготу.
Движенья рук стекают змеевидно;
движеньем света налилось,
как струйкой ледяной ручья,
изнеженное тело в облаках.
Мираж питает кровь застывшего зрачка;
и у художника всё тает на холсте,
приобретая форму его рук.
Смыкаясь в точке небылиц и были,
вспорхнув пыльцой, иль снежной пылью, тень
полночного, горящего эскиза
лучится в листья мятых простыней.
Граница светотени...