Тает с проблеском рассвета

Пред горящей водой

Вновь согроздья Божеские тают,
Гасится ночной небесный свод.
Были зелены -- и облетают
Липы над слюдой дремотных вод.

Прель в осадке, мраморность покоит
Хор светил, к паденью их клоня.
«Ран» ли выжег скорбный целлулоид:
Линза пленки свилась в желчь огня.

Будто август милованным летом
Умер и в аркадиях воскрес,
Чтобы заварить их крепким цветом
Спитый блеск термических небес.

Музы эти гроздия хранили,
Свечки для помазанных блюли,
Золотом сирийским...

Туманное солнце над тучей парит,
В разгар дня вечерний главенствует вид,
Стрелой чёрно-белых мчит птиц хоровод,
Росу шустрый ветер вновь к небу несёт.
Укрылись все звери давно по домам,
И звук насекомых не дарит трава,
Предвестником бури, дождя или молний
На землю неспешно спускается холод.
По-летнему жаркое утро вот так
Зима превращает свирепо во мрак,
Отныне хорошей погоды недели
Для этого места за миг пролетели.
Как армии тьмы войск бессчётные кучи
Уже наступают под горизонт тучи...

Осенний лес окутан изумрудным золотом листвы,
А небо покрыто сердитыми серыми тучами,
Которые сильно сгущаются пред ненастьем природы.

Берег Байкальской водной пучины, который
Горы собою закрыли и окутали серой дымкой туманной
Смело стоит пред водной стихией бушующих волн, что
В пену сбиваются, ударяясь и разбиваясь о прибрежные камни.

Стихия Байкала сурова порой и коварна,
Но и загадочно прекрасна она…

Грозовые тучи сгустились в сумраке сером,
А между ними сверкает...

Была оттепель недолгой,
Уступив мир холодам.
И орудия наводкой,
Бьют прямой по городам.

И мрак Зла над миром крылья,
Вновь расправив, в тени их,
Спрятал Свет и взрыв насилья,
Разжёг войн цепочку злых.

И вновь правят деньги миром,
Совесть с честью не в честИ.
Словом став дельцам красивым,
Спят они в них — не найти.

И лишь там где с кулаками,
Есть Добро — Свет не погас.
И лишь там под Небесами,
Друг не предаст в трудный час.

Было в мире потепление,
Дав лишь оттепель...

Сквозь пустошь вечера
просвечивал
тоской
хрустальный шар луны.
Бесшумно падала ладонь
на одеяло,
как будто в мягкость ивняка
струился воздух
пьяный.
Тянулся сон реки,
цепляя проблеск алый
последнего луча на горизонте.
И ты опять
в созвездиях весны
искала
отголоски зимних слёз,
и хмель твоих волос
рассеивала ночь,
и март скользил,
как тень летучей мыши,
и только слышно было,
как над крышей
осадок снега
превращался в первый дождь.

Зеркальный блеск, блеск изумруда,
И проблеск света в темноте.
Его присутствие повсюду,
Его есть место красоте.

И ловит искорки сознание,
И ловит вспышки чуткий взгляд.
Его желает осязание,
Безумно алчущий наряд.

И он предшествует восторгом,
На грани высшего велик.
Знамение и подсказка Бога,
На черном фоне яркий блик...

Лето сейчас на исходе,
Шикша уже на подходе -
Ягода чёрного цвета
С проблесками фиолета.

Мишка её, как малину,
Ест без претензий на спину,
Не было чтоб беспокойства
В спячке ему от расстройства.

Много по тундре куртинок
Ягодных тех витаминок,
Даже зимою под снегом
Очень полезных, как летом!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Слишком голос узнаваем,
Им «Катюшу» не споешь -
Лишь о том как некий Хаим
Своровал на рынке брошь.

Скажут люди - не Утёсов,
Окуджава и т.д,
И полным-полно вопросов
В МГБ И КаГеБе.

Отвечать не вздумай сдуру,
Хоть и сильно не тяни -
Забери аппаратуру,
Но в Москве концерт — НИ-НИ.

Где-то там на побережье
Ваша «Чайка» пусть летит,
Там свободу эту ешьте -
Если дикий аппетит.
….....................

То ли сердца именины,
то ли с проблеском песок.
Наматало на бобины
ЗОЛОТОЙ...

Мой взгляд обнимает поля
И неба серое покрывало…
И мне будто сверху сулят
Сладкую негу мира нирваны.

Хотя тучи в седой свинец,
И травы полей в бледную зелень…
Даже ветер скрытных сердец
Сдувает с души проблеск везенья.

И воздух грозою налит,
И дождя резко – хладные капли…
Округи же пасмурный вид
Венчает обещанием Капри!

И чем – то возможно ещё
Вместе с поляной ромашек вечных…
А вдруг слёзы дождя со щёк
От страха смерти напрочь излечат?

Легче, чем в шляпке ретро - дней...

В пунцовых проблесках рябины
искал приют вечерний луч,
и над дорогой тёмно-синей
сползала шаль багровых туч.

Блестела даль огнём нездешним,
и тихий свет играл внутри,
суровый норд смахнул, как пешку,
тень облака с доски луны.

И падал, падал взгляд холодный
в небес разбитое окно,
будто застывшая природа
вдруг стала зеркалом его.

Как сквозь туман, сквозь сумрак вязкий
аллей тянулись миражи,
и ореол луны февральской
сливался с угольком души.