Сжалиться

Один человек ругался открыто
И пакостить скверно врагам он любил,
За что получил болезнь. Инвалидом,
Несчастным заикой уже в жизни был.

Сжалось нутро, и душа вдруг закрылась
За всё, что он в жизни своей натворил,
Но только в гордыне ему не явилось,
Что сам он недуга заложником был.

И жил, не меняясь, всё тем же заикой,
Всё также людей клеймя, почём есть –
Не мог вразумить болезнью Владыка,
Очистив его и совесть и честь.

И вот, тот больной пришёл к экстрасенсу,
И смело попал к...

Мне снились белые барсы,
Суровые стражи зимы,
Ревели они неустанно
В просторах ночной тишины.

И страшно мне было и жалко,
Хотелось в свой дом их впустить,
Но сердце с тревогою сжалось
И сна оборвалась вдруг нить.

А утром сквозь мерзлые стекла,
Пробрался, ликуя, рассвет.
Растаяли дивные звери,
Но всюду остался их след...

На крышах, на узких дорожках,
На листьях увядших в саду -
Рассыпалась снежная крошка
И тихо, безмолвно в лесу.

О, где вы – печальные звери?!
Как...

Ты помнишь Новогодний Карнавал,
Где танец объявили белый.
Меня Ты, за собою позвала,
А голос Твой, был робкий и не смелый.

В глаза Твои, влюблённо я смотрел,
И музыка любви звучала.
А белый серпантин летел,
Огнями ёлочка сверкала.

Мы нежно за руки держась,
Заворажённо плыли в белом танце.
Коснулся я губами Твоих глаз,
Мои сильней, Ты сжала пальцы.

А музыка кружась над нами,
Нам счастье и любовь дарила.
И белый серпантин волнами,
Всё это было, было, было.

Я...

Серенький котик наказан за дело-
Угол испачкать вдруг захотел он.
Крепко хозяйка за шкирку взяла
И в туалете его заперла.

В тёмном сортире несчастный мурлыка
Долго и горько плакал, мурлыкал:
- Я ли, хозяйка, тебя не люблю?
Хату твою целый день берегу.

Вот, наконец, хозяйка явилась.
Двери темницы его приоткрылись.
Выскочил серый- день или ночь?
И заорал во всю свою мочь.

Весь извёлся бедный котик,
Раззевая красный ротик,
Жалуясь на белый свет,
Что свободы ему нет...

Спешат по улицам машины, в предверьи - Новый год, а я иду, чуть-чуть сутулясь, устал от праздничных хлопот. Скрипучий снег, мороз не хилый не сжалился над ребятней…. Краснеют носики и щеки, на санках с гор летят гурьбой. Скользят по льду, не зная страха, смех согревает стук сердец. А я подумал: “К черту!”, с мАху нырнул в пушистый снег и, наконец, взглянул на небо, стал мечтать о новой жизни, планы строить, чтобы любовь познать и ничего во имя счастья не испортить. Великолепен звездный рой...

Низкие скрежащие звуки
Доводят до безумия стёкла –
И они бьются… А где-то этажом ниже
Умирает очередная падаль
От переизбытка крови –
Изрыгает её на пол
И снова жадно лакает
В предсмертных истомах…
Они нас часто посещают
В этом доме…

И я… уже целую вечность
Остался один на один с собой
В кольце пламени…
Уставший… от постоянных уколов…
Чёрный Скорпион…
Безжалостная тварь с холодным взглядом,
Не выражающим ничего…

– Серёжа… зачем?..
Мы же любили друг друга.
–Я… я не хотел...

Жила в лесу змеиная семья,
В ней друг на друга были все похожи.
Отец был змей и мать была змея,
И змеями их дети были тоже.

Росли в любви две змейки - Шуш и Шош.
Проказниц знали звери все и птицы.
Дружили с ними заяц, мышь и еж,
Лиса и белка, ворон и синица.

Гуляли и играли Шош и Шуш,
Вдвоем и вместе с добрыми друзьями,
Такими, как смешной, вертлявый уж,
С совенком, медвежонком, барсуками.

Мелькали лапы, головы, хвосты
В траве и меж деревьев, за камнями.
Ползли, бежали...

Она была, как инструмент,
А он играл всегда умело.
Прекрасной музыки момент
Её улавливало тело.

В его мелодии любви
Под разным именем играла.
И, как ее не назови,
Она себя в ней узнавала.

Прошёл так год, прошло и два,
И счастью не было предела.
И не играли роль слова,
Но фальшь почувствовало тело.

И музыка была не та,
И что-то из нее пропало.
Ушла, пожалуй, красота.
Она причины все искала.

Хотелось так поверить вновь!
И обмануть себя готова,
Что временно ушла любовь...

Опустились в бессилии рученьки,
Нет желаний горячих в груди.
Всё-равно стало, что в жизни случится,
Что в ней будет, что ждёт впереди.

Ах болит — болит очень головушка!
Мир забыл неба синь, здесь давно.
Возврати в него Бог снова солнышко,
Чтобы нас обогрело оно.

На душе мрака нет и нет света,
В ней безличная серость тоски.
Потерялось моё «Я» в ней где-то,
Сжала голову боль мне в тиски.

Не поёт больше сердце о счастье,
Дождям в такт, оно вяло стучит.
И в душе непогоды...

Точками глаз опущенных,
строчки шагов пропитаны;
дай же мне хлеба насущного,
слова, до боли избитого.
Звон суеты безнадёжный,
иней весенний на лицах;
ты приложи подорожник
к сердца иссохшей кринице.
Ты приложи безмолвье
кисломолочным туманом;
каплей весенней крови
сердце залижет раны.
Дай же сладости – смертность,
дай же мудрости – горечь;
там, где жизнь безответна –
слабость придёт на помощь.
Слабость смиренно впуская,
камень подточит вода;
смерть прошепчет, лаская –
жизнь...