Сюрреализм в рифму

Ну вот опять... В который раз
благодаришь ты за рассказ.
А так нельзя, ведь мы - друзья,
и нас водой разлить нельзя.
Что нам Атлантика с Европой?
Я мыслью мчусь, как антилопа,
и перепрыгиваю их,
когда пишу тебе свой стих.
А благодарности... Не надо,
уж лучше плитку шоколада8)
Иль просто улыбнись, мой друг,
иль позвони мне - после двух...
**************
Это рифма так легла
точно для прикола
прямо посреди стола,
но без отглаголов.
**************
С теплом души и уважением...

Мой брат, ты сам того не зная,
святое дело совершил,
и до конца не понимая,
с кем говоришь не сознавая,
грех страха верою убил.

Мой брат по вере, верой в Бога
я похвалиться не могу -
среди своих как недотрога
я допустил, чтобы тревога
согнула дух мой, как дугу.

Наш разговор не очень длинный
без недомолвок, колготы,
как свежий ветерок в пустыне,
напомнил, что жива Святыня,
которой полнились мечты.

Ты выслушал меня с вниманьем,
делился опытом своим
и говорил мне с...

Жёлтым, красным и багряным
разукрашено кругом,
только ветер неустанно
подметает листья зло.
Осень крадется, как кошка, -
не заметно в город мой
заявился. И немножко
я пишу о ней рифмой...
***************

Беру шприц
в ритме блиц,

ввожу внутривенно
чужие нервы.

Доза стиха,
доля греха -

всё принимаю
не впохыхах.

Если в душе
бунт-непокой,

значит, клише
выбрал другой.

Нам ли о том
с тобой горевать?

Целым гуртом
выстроим рать -

РИФМ!

Сырая мгла тепло и грустно
Глядит на землю свысока,
Надрывно, жалобно и гнусно
Поёт под ветром осока.

Вздыхают в сумерках равнины
Пожухлой, чахлою травой,
Мерцают гроздьями рябины
В тончайшей дымке дождевой.

Порывы буйные волною
Вздымают брызги на пруду,
Трясут багровой пеленою
Деревья чёрные в саду.

Октябрь понурый батогами
Сбивает листья на порог,
И месит глину сапогами
Седая осень вдоль дорог…

Поэту время – не порука,
Но вдохновенье – на весах:
И на земле сплошная...

Проживая все прошлые жизни,
Подсознанье своё теребя,
Вспоминаю далекие мысли:
Нимфа белая любит тебя!

Ты красив, ты силён, неприступен,
Столько подвигов ты совершил!
Но, мой Бог, для меня недоступен -
Даяниры тебя дух пленил!

Я люблю тебя снова и снова,
Злая ревность меня разрывает.
Но в ответ лишь молчанье! Ни слова
Геркулес мне сказать не желает!

От любви уж своей умираю,
Погибаю от ревности злой.
Только Боги меня понимают,
Сделав белой кувшинкой весной.

Я теперь для...

Не хандрите - в самом деле
это нам не по карману.
Снова рифмы зазвенели
по Евтерпиному плану.

"Поцелуи" очень нежно
приготовлю на двоих,
приложу я к ним "подснежник"
и засуну прямо в стих.

А "Любовь", что на конфорке
подогретой будет, что-то
кушать, как Василий Тёркин
на войне, мне не охота.

Лучше мы "Любовь" срифмуем
по Евтерпиному плану
только с словом "Поцелуи".
"Нелюбовь" - по барабану.

Я от звуков тех разбужен,
что звенят в раю -
ты - босая, да по лужам,
мчишься по краЮ...

Разве можно? Вдруг простуда?
Или просто грипп?
Впрочем, стих, конечно, чудо -
не стереотип!

Осень снова наступает -
милая пора...
Просто рифмами играю
с раннего утра.

Ночь. Кругом фонари.
Венеция движется тихо в гондоле любви,
Оставляя шлейф каналов там, вдали...
Её движения неторопливы, ленивы,
И мы, в ауре светящейся, тихи, несуетливы.

Святая Венеция двойная:
В воде отражённая и нагая,
Пронизывает насквозь энергией,
Сто крат преломлённой,
Развозит размеренно
Просветлённых, удивлённых и сонных
В волшебной гондоле,
И ещё, всех отражённых,
Невольно.

Приходит день,
И вновь Венеция облита солнцем,
Торговцы мастерят искусственную тень...

Добрый вечер, Ира,
я пишу в ответ,
что опять Стихира
мне затмила свет.

На дворе уж тёмно,
а в душе светло...
Белый подоконник,
старое стекло....

Что такое кофе?
Если я чудак,
значит, мне не внове
описать свой знак.

Я по гороскопу...
Впрочем, не скажу,
мне, как остолопу,
нравится ушу.

Малый не речистый,
но в конце концов,
много в мире мглистом
слишком подлецов.

Если завтра утром
буду жив опять,
будем мы лучисто
дальше рифмовать.

Если же не буду,
всё равно...