Сюды

Вот это март! Снега по пояс! А здесь весна, застолья гам!
Мужчины выбриты на совесть, глаза блестят прекрасных дам!
Они пришли сюда с надеждой, что вдруг какой-то Ричард Гир,
Всего за час и съёмок между, оценит их, как ювелир!
Встречает Вечер в модном фраке, галантный, как метродотель,
И в ресторанном полумраке огней мерцает карамель!
Как хорошо, наш путь подсвечен звездой грядущих перемен,
Сижу, расслабившись, беспечен, вдруг к нам подходит джентльмен.
«Вы разрешите – он корректен, - на...

Крестьянин засевал овёс;
То видя, Лошадь молодая
Так про себя ворчала, рассуждая:
"За делом столько он овса сюда принёс!
Вот, говорят, что люди нас умнее:
Что может быть безумней и смешнее,
Как поле целое изрыть,
Чтоб после рассорить
На нём овёс свой по-пустому?
Стравил бы он его иль мне, или гнедому;
Хоть курам бы его он вздумал разбросать,
Всё было б более похоже то на стать;
Хоть спрятал бы его: я видела б в том скупость,
А попусту бросать! Нет, это просто глупость".
Вот к осени...

Как долго я жила без цели,
Не зная истинной себя...
Взлетая падали качели,
Качая жизнь туда-сюда.

Звенели струны у гитары
Души , зовущей в виражи.,
И разбиваясь вновь о скалы
Взлетала снова...в миражи.

И подытожив жизнь земную,
Собрав натянутой стрелой,
Я тетивой дрожу...рискую--
Пол жизни, больше!-за спиной.

Судьба застыла в напряженьи--.
Куда направлюсь я, Стрелец..
И выдох--явно в облегченье--
Направь стрелу свою, Творец!

Прошу, дай силы не забыться,
Дай верной быть...

Тишь степная окутала пылью просторы,
Оседает тихонько к земле пелена.
Эхо тронуло звоном пустынные горы
И рассыпались водною рябью колечки потухшего сна.
Сонно льётся в пустыне ручей серебристый;
Как зелёные ёжики клочья травы расползлись;
Солнце светит на скопище дюн неказистых,
И стремятся над бездной песков птицы ввысь.

Голые ветви, как обглоданные жаром кости.
Тишь кипит,
Ветер пылью дымится.
Оглашают долину хрипы волчьего воя и злости,
И порхает печально, крестя дол земли...

Иисус, сын Божий! Мой наставник, учитель!
Во всех нелёгких странствиях я ведал тайну нег!
И ближе всех к тебе я редко был в обиде,
Ты ящик денежный доверил только мне!

И и с у с

Любимейший мой ученик Иуда!
Скажи мне,
Что довлеет над тобой?
Отчего глаза твои темны, как тучи над летним лугом?
Или ты утомлён священной борьбой?
Ты должен быть бодрей, а ты ж уныл!
Ну и что из того, что не взяли мы храм?
Мы и без храма завоюем этот город!
Нас Бог через друзей в этой горнице скрыл...

Выходило красно-солнышко гулять,
Облачившись в легкий, русский сарафан,
Чтоб сторонушку родимую согреть,
Чтоб сыграть на гуслях солнечных лучей.

Снова ласково обрадовалась даль
Несказанному небесному теплу,
Разыгрались в поле летние зверьки
И пшеница нежно сыпала свой смех.

Вот, однажды, услыхало солнце песнь
На красивом и весёлом языке,
И поплыло на дельфинах-облаках
Посмотреть и подивиться голоску.

На опушке леса русский паренёк
Пел деревьям и на дудочке играл.
Русы-волосы...

Наше время. Франкфурт-на-Майне.
Три часа. Ночь. Город спит.
Тишина. Вроде все спокойно.
Только душно. Жара стоит.

Это лето выдалось жарким.
Так уж не было двести лет.
И рассказ этот будет ярким,
Ибо полон он жизненных бед.

Сколько лет город жил спокойно?
Сколько лет он не знал войны…
Все тихо пока. И невольно
Мы уверены, что правы.


ЭПИЗОД 1

Две маленькие девочки лет десяти –
Сара и Майя, и их щенок Джек
Шли на заброшенную ферму и по пути
Смеялись и менялись обертками...

Небо заполнилось ночью,
Ночь увела облака,
А облако, будто бы дочью,
Было того старика.

Он каждое утро садился,
Садился у русла реки,
Реки, что весной разливалась
Там, где растут васильки.

Они просыпались одни,
Одни, ведь других унесло,
Унесло и носило их дни,
Пока не поймало весло.

Оно направляло лодчонку,
Лодчонку, где плыл тот старик,
Старик, что искал свою дочь,
Что явится ночью, на миг.

Тот наступал через время,
Время которого нет,
Нет, словно не...

Сей стих пишу я откровенно,
Чтоб все расставить по местам,
Чтоб молвить четко и, наверно,
Пора свободу дать устам.

Владыку слушал я сегодня.
Пока внимал – все слезы лил.
Он говорил о преисподней,
О силе дьявольской могил.

О том, глаголил он, что благо –
Терпенье – божья благодать,
Что, дескать, не нужна отвага.
(Смеясь, я продолжал рыдать.)

Он повторялся очень часто:
Любовь есть Бог, а Бог – любовь.
(И этой «истиной» ужасной
Он разогрел во мне всю кровь.)

Не пей вино...

Он:я вижу тёмную вуаль,
Мерцающий во мраке взгляд.
Я:ты утолил мою печаль
Он:я с удовольствием,был рад

Я:я не могу тебя обнять,
Коснуться шеи,нежных губ,
И как же мне тебя понять,
И этих уст,что снова лгут.

Он:мой демон,я тебе не лгу,
Я создан ночью быть незримым,
Прости,я больше не могу
Жить в этой тьме и быть любимым.

Я:стой,подожди,а как же я?
Все мои чувства и стенанья?
Они лежат у алтаря-
Здесь коронованы страданья.

Он:смотри,корона и на мне-
Корона подлости и злобы...