Сытый

Мне говорят, что где-то существует Бог,
Но разве он ослеп или оглох?
Неужто он не видит реки лжи,
Что истиной зовут «святейшие мужи»?

Мне говорят, что кто-то избран им,
Чтоб Истину о нём нести другим.
Народ ли божий или божий жрец-
«От Бога» пастыри баранов и овец.

Бараны верят, что ведут их в рай,
В обетованный Богом сытый край,
Но знает тот, в ком искра правды есть,
Что их ведут на бойню, чтобы съесть.

Ты можешь знать Коран или Талмуд,
Иль быть политиком, иль преуспеть и...

Итак, что мы имеем?
Мир арестованных вещей.

И музыку я слышать перестал.
Сражаясь с мельницами,
Великанов я не вижу.
Войска мои простое стадо.
Шлем рыцаря горшок.
А Дульсинея при коровах.

Священник рад, что, наконец-то,
После дивных странствий
Я от пяти моих чудесных чувств
Готов отречься, и снять доспехи,
И покаяться, и умереть как подобает.

Так сдох и конь мой, Росинант,
У Санчо ослик сдох его,
А кости их кому-нибудь нужны?

Амадис Гальский, рыцарь, тоже мертв.
Но...

Нам оставил Господь образец безупречности:
Был рождён во хлеву, и казнён как злодей.
Жизнь людская – лишь капля в течении Вечности,
И тяжёлая мука для многих людей.

От свободы греха, столь сурово дарованной,
Невозможно любить то, что дОлжно принять.
И терзается дух, крепко в плоть замурованный,
Провидение Божье бессильный понять.

Сытый нищему – враг. Враг коварный, безжалостный,
Не страшащийся кары небес и земли.
Защити нас, Господь, Своей волею благостной
От сжимающей горло...

Село Петровка выросла в Донских степях!
На красивейших плодородных землях...
А чтобы все селяне были при работе
Не бегая по области ища работы все в заботе...
Здесь птичий комплекс возвели,
Чтоб яиц и мясо стране произвели...
Внося продовольственный достойный вклад
Чтобы каждый человек был сытый и богат!
Трудились все и стар и мал,
Чтоб приумножался в союзе капитал...
И всё здесь было хорошо
Разрасталось в советское время и село...
Свадьбы часто здесь играли
Дети быстро подрастали...

Там, над степью небо мне родное,
Там звезда моя на небе есть.
Я родился там, под той звездою,
Ну а жизнь свою, закончу здесь.

Там, оставив часть души навечно,
В край чужой, ушёл за солнцем вслед.
В нём теперь встречаю жизни вечер,
Сытый он, но в нём покоя нет.

Там в степи, следы мои травою,
Заросли уже давным-давно.
И другому там моей звездою,
Смотрит небо по ночам в окно.

Ностальгия сердце сожмёт лапой,
Расстревожит душу мне опять.
И в степи под зорькою закатной,
Буду я всю...

Потерял ещё одну иллюзию,
Потерял — всё видеть стал иначе.
Понял истину, ещё одну я грустную,
Стали краски чётче все и ярче.

Я на бал чужой, пришёл напрасно,
Зря на нём, себе искал своих.
У нас взгляды, разные на счастье,
Режет ухо, им простой мой стих.

Не люблю, французские словечки,
Иль английские, в стихи свои вставлять.
Разгильдяй я и пишу как жил — беспечно,
И под дудку, лишь свою привык плясать.

А у них везде: сонеты, менестрели,
А я ж братцы, как дворняга — я простой...

Подставишь одну щёку — ударят по обоим,
Простишь и это стерпишь — ударят в нос меж них.
Нельзя сносить безропотно удары и побои,
Ни от друзей и близких, ни от людей чужих.

В спокойствии есть твёрдость и сильный не кричит,
Но быть нельзя смиренным, когда бьют по лицу!
Лишь силу уважает разбойник и бандит,
И нужно быть готовым, отпор дать подлецу.

Терпение и воля, а вовсе не смирение,
Помогут крест нести, не став при том рабом.
Ведь поиск компромисса не значит всепрощение,
Быть...

Грусть стучится за окошком,
В створки мокрого стекла.
На душе скребутся кошки -
Я швырну их из окна!
Может это и жестоко -
Выбросить животных в дождь,
Но лететь им не высоко,
Падать, лишь, с моих высот.
А они не километры,
Как Памир - высот восторг.
Высь моя, даже не метры,
Высь моя – души полёт.

На душе скребутся кошки -
Я их выброшу с себя.
Прямо в дождь их, за окошко,
Там где грусть живёт моя.
Пусть размокнет, растворится
В каплях вод вся суета.
Я возьму большую ложку,
С...

Осенью теплой лосиная падь cладкой малиной манила в тот вечер.
В уши шершаво шуршал листопад, сытый медведь безрассудно беспечен.
Ветер-предатель, с отрогов глухих дул от меня — прямо в ноздри шакалам,
Как не учуял я шавок твоих? Кроме малины, мне дел было мало.

Вздрогнув, услышал визгливую трель, долго бежал от развязки печальной,
Первый догнавший, твой рыжий кобель, — первым подох, чересчур был отчаян.
Зайцем петлял я и ждал темноты, только ищейки твои видят носом,
На перевале...

Не вспыхнул звездой, став искрою,
На Млечном Пути среди пыли.
Уйдя, растворюсь я душою,
Средь тех, кто когда-то здесь жили.

Поэт сытый и всем довольный,
Быть им перестанет, став тлёй.
Ранимо живое — жить больно,
Тем кто горит жизнью Земной.

Возможностью мир теплей сделать,
Горящим, даст счастье огонь.
Пугает не боль жизни смелых,
А тления копоть и вонь.

И жизнь Настоящая — пламя!!!
Чем больше оно — тем теплей!
Но щедро делясь теплом с нами,
Сгорят люди-звёзды быстрей.

И...