Своём

Куда не кинься в стране у нас...
Повсюду беспредел подчас.
Вот в Подмосковье вновь беда...
Сгорела психиатрическая клиника дотла.
Погибло тридцать восемь человек...
В цивилизованный двадцать первый век.
Когда техника у пожарников такая...
Не преграда им погода здесь любая.
На учениях всё за секунды заливают
И миллионы манекенов там спасают.
А вот больница загоралась...
Постепенно разгоралась...
Не успели затушить... не смогли...
Больных заживо сожгли.
Где полиция была?
Почему не...

Безразличие, "это то, что нужно"- натужно, кри-
чал петя в своём последнем завете, ни самом
большом, жом, выжимал масло, из мозга
мысли, перетрудился, раскисли, вытекли
самотёком, образов кукан, кокон, как мама
славика, перед смертью, продала игрушки,
вырос мальчик, чик-чик я дома, не кричит,
больше тома (стала большой) ой и том, за сто-
йкой бара, как ты бала права гюльчатай, всё
опять мимо, подтащим за хвост, будет мило.

Владел огнём, не всем, а частью, что разрушает
и гневит, сожжёт, сломает, «пепелит», а созида-
ние и рост, то не его погост и знамя, как различ-
ить и развести, ведь два в одном, замес известен
где края переход и «лез(с)ти» в дебри ни к чему,
ты думай о своём земном и градуса не при-
вышай и низко ты не опускайся и минус не
хватай с лихвой и будешь в мире ты с собой

Пространство лучилось, распадалось на пазлы,
крошилось, образы рассыпались, (на точки), ка-
вычки на запятые, (крючочки), слова на буквы,
мелодии на звуки, крики на стоны, муки созна-
ния, беспамятство и бесцветие, чёрно-белое
кино, на кадры оно (ещё, куда не шло), потерял
интерес к жизни? …………………….
Этот день прост, как погост, как сито, что просе-
ивает только одно и в одном направлении, (кры-
то) и хорошо защищён, затворён на замок, и од-
ним ключом, его, не открыть, логика здесь...

Подруга, молодую мать,
Спросила про близняшек --
Как удаётся различать
Своих детей мамаше?

В ответ, с любовью о своём –
«Смотри: вот это – Настя.
С горбинкой носик у неё.
И родинка на счастье,

Над губкой верхней, погляди.
Такая же и на груди…
Не раз парней поманит…
А это – просто Ваня!

Разгоню облака, тучи выгоню прочь
Пусть сияет синь неба над нами
Я же ветер и людям мне в силах помочь
Раз уж вижу, не справятся сами

Над землей пронесусь, прах сметая с травы
Что от грусти людской насорился
Пусть скорее трава к небу стебли стремит
Чтобы зеленью вешней делиться

Я раздую пожар одиноких сердец
Чтоб весною их души сияли
Я же ветер, таким меня создал Творец
Чтоб творенья Его расцветали

В своём вихре, печали людей закружу
И развею над гладью морскою
Радость ветра...

Река застыла на холсте, и радости нет края,
мечта свершилась и сбылась и рая, бежит,
по бережку, в сознании своём, играя.

Ах зачем воспоминания,
Снова дарите страдания.
Посылая тем тревогу,
Длинней делая дорогу.

Мне без вас хватает сложностей,
Вы собою их умножите.
Изменился мир не к лучшему,
Жить в нём стало очень душно мне.

Между прошлым я и будущим,
Искал хлебушка насущего.
В полосу попал ненастья,
Сам с собой начав сражаться.

Обречён на поражение,
Был я в том своём сражении.
Чтобы в нём победу знать,
Себя должен я сломать.

Так что зря воспоминания,
Шлёте мысли мне метания.
Мне мешает...

С инспекцией отцы, владенья «оплывали» и даль-
ний остров, наконец, уставшие, достигли и венец,
одев, по случаю «кончины», добили миссию свою,
достоинство подняли на вершину, о святости меч-
тали и картины в сознании своём, все взгромозд-
ив, уже витали, нету сил, презренно, обывателей
построив и старцев и юнцов, всё, сквернословив,
(«кто мы, а кто они?»), («холопы, бездари и чел-
ядь, ...»)..., псалмы пропели, в окончанье и служ-
бу отслужив, в обратный путь собрались, оттолк...

В ленивой грации уверенных движений,
Сокрыта мускул сильных злая мощь.
Он хищник, без предупреждений,
Понятно — зря его не трожь.

Он взгляд в глаза воспримет как угрозу,
И нападёт, став молнии быстрей.
Не знает жалости он, бесполезны слёзы,
Ведь хищник он — он родом из зверей.

Когда идёт он чинно к водопою,
Уходят в страхе все с его пути.
Но человек курок ружья рукою,
Нажал и зверь, не смог себя спасти.

Он хищник — и он о пощаде,
Не попросил, а грозно зарычал.
Убит — не пищи...