Своя порода

Патриархат, что миром завладел,
Мужчину ставя во главе стола,
А женщину оставив не у дел -
Лишь подданой у царского двора.

Матриархат, что канул уж на дно,
На миг лишь этим миром завладев,
Литература, право выбора - оно
Погибло, так пожить и не успев.

И чувства, обострённые природой,
И мысли, безразличию чужды -
Всё это к женской лишь относится породе,
И в этом мы испытаны нужды

И стали забывать мы уж, друзья,
Что женщина рождает человека,
Хоть эта участь - лишь она, она одна...

Все патриархи проживали
Лет девятьсот и неспроста
Своих детей они рожали
По возрасту в районе ста.

Процентов уходило десять
От жизни, чтоб родить мальца,
Набегаться, покуролесить,
Впредь голым задом не мерцать.

Другим двух сотен не хватало
На женский пол спускать рубли,
Всё ненасытным было мало
И мы от них породу длим…

…Когда детей рожаем в двадцать,
Произведём простой расчёт,
То полагается нам, братцы,
Прожить хотя бы до двухсот.

А мы живём в три раза меньше,
И то не...

Металлический Тигр разминает когтистые лапы,
Чутко водит ушами, не пряча улыбки оскал.
Он готов. Он придёт на прозрачный и призрачный запах
Человеческой крови, что липкая гонит тоска

О несбывшемся. Об эфемерной свободе,
О мирах, где достойны высокой любви неземной;
Ведь, с подачи небес, так заложено в нашей породе –
И гореть, и желать!.. И бояться открытой спиной.

В закоулках души, в черноте опьяняющей бездны,
Где сияет порок ослепительной нежностью звёзд,
Любопытство притихло: а...

Небеса полыхнули зарницей.
В переулках уснувших домов
Утро вздрогнуло белою птицей
И взмахнуло рассветным крылом.

Заструилась ночная прохлада
Убегая позёмкою прочь
От дневного лучистого лада....
Светлый день будет в ступе толочь:

Время, мысли, людские заботы,
Облетевшие листья берёз,
Проверять стойкость нашей породы
И дождями ронять капли слёз.

…Для египтян считалось мерзость
И унизительно притом
Душистый хлеб ломтями резать
С евреем за одним столом.

Причиной розни допотопной
Был склад ума, их экслибрис.
Не стал бы я всю мерзость скопом
Валить на антисемитизм….

…В прожилках розовое сало
Неся еврею мимо рта,
Так мало в жизни понимала
Египетская темнота.

Евреи снобов доставали,
Претил тем запах чеснока.
Но остроумнее едва ли
В столовой встретишь чувака.

С рубля про две копейки сдачи
Он станет спрашивать всерьёз...

Однажды, на заре угрюмой
В ворота кто-то постучал.
Как помню, я тогда подумал
О тех, кто бродит по ночам.
Открыл. Монах был на пороге,
Крестом приветствовал меня,
Он после длительной дороги,
Без сумки, посоха, коня...
Вздохнул устало, сел у печки,
Затеял длинный разговор:
«Я с детства Господом отмечен,
А враг коварен и хитёр!
Я по пятам его упрямо
Иду и не считаю дни...
Болота, топи, лужи, ямы,
Леса, поля, озёра, пни...»

Мне показалось — старец бредит,
И, с недоверием в...

Начинаю обратный отсчёт
Девятнадцати капель апреля,
Что на солнечной крыше пригрелись,
Словно серый в полосочку кот.

Каждой капле не терпится вниз
И – с размаху, под чьи-нибудь ноги.
И обрызгать, конечно, в итоге,
И услышать испуганный визг.

Хулиганят – чего же с них взять!
Все в меня и породой, и нравом.
Да и смотрят лукаво-лукаво,
Будто хитрая стайка лисят…

А когда сосчитаю – «одна»,
Погрущу – с ними весело было –
Вот и чайник включить позабыла –
В день рождения – лучше...

Наше время. Франкфурт-на-Майне.
Три часа. Ночь. Город спит.
Тишина. Вроде все спокойно.
Только душно. Жара стоит.

Это лето выдалось жарким.
Так уж не было двести лет.
И рассказ этот будет ярким,
Ибо полон он жизненных бед.

Сколько лет город жил спокойно?
Сколько лет он не знал войны…
Все тихо пока. И невольно
Мы уверены, что правы.


ЭПИЗОД 1

Две маленькие девочки лет десяти –
Сара и Майя, и их щенок Джек
Шли на заброшенную ферму и по пути
Смеялись и менялись обертками...

Я постиг, что ущелья — это дно,
И хоть всегда я слушал заветы отца,
Но в итоге я понял одно:
Эта жизнь не стоит и выеденного яйца!
Подумай, для чего ты живёшь
И что тебе вообще нужно от жизни?
Всё, что тебе втолковывали с детства — ложь,
А истина в одном лишь бандитизме.
Это не война, а протест
Против тех, кто ради нас не ведёт и бровью.
Позором заляпан каждый их жест,
А позор смывается кровью!
Эти держиморды хотят нами владеть,
А от наших обычаев им ничего не надо.
Лишь поэтому...

Сказал я в своём сердце: Дай добром
Себя я испытаю и весельем.
Прохожих созывал я полный дом,
На празднества смотрел, как на спасенье –
Ведь от хандры мир лечит доброта.
Но вышло, что и это суета.

О смехе я сказал: Глупее нет
Занятия. А о веселье молвил:
Что делает оно? Какой из бед
Поможет, если смех съедает молью
Наш скроенный из времени покров?
Чем громче смех, тем больше дураков.

Задумав тело усладить вином
И сохраняя мудрость в моём сердце,
Решил я в удовольствии простом...