Свой маленький спектакль

Плакали сердце с душой опустевшей, в обнимку.
Скорбь их, слезами обильно ладони судьбы орошала.
Трое склонились над маленькой девочки снимком,
Что улыбалась на фото, как будто бы всех вопрошала

О предстоящем большом, как Вселенная, счастье,
Невероятно красивом и светлом, как сон, долговечном.
Луг над рекою и девочка в беленьком платье:
Мячик в руках, красный бант в волосах – весела и беспечна…

Ей не дано было знать и поверить в то, чтобы
Горе, великое горе такое, могло получиться...

Я, наверное, мимо прошла...
В сером парке с названием "Малость",
Извини, я тебя не нашла,
Не вини ты за это случайность.
Случай-жизнь, жизнь-один из грехов.
Грех,увы, искупить очень сложно...
Среди серости чуждых миров
Отискать мне тебя невозможно.
Дай мне маленький ориентир!
Дай подсказку, чтоб легче искалось!
В кассе тихо смеется кассир-
Я при нем о тебе замечталась...
Знак пришли мне, надежда моя!
Ветром сильным толкни меня в спину,
Я тогда, своих чувств нетая,
На весь мир свои...

«До чего же мне все надоело! –
думал я, засыпая в ту ночь. –
И жена, что до смерти заела,
и беспутная дурочка дочь,
и сынок, потерявший работу,
и любовница с кучей проблем…
Да. Пожалуй, пора на охоту.
Я по ней стосковался совсем.
Неужели я завтра уеду
от работы, жены и детей,
по лосиному свежему следу
побегу я с собакой своей
и, увидев кормящую матку
с семидневным лосенком в кустах,
буду целиться долго в лопатку,
сжав «Сайгу»* свою в потных руках,
а потом, когда лес содрогнется...

Я помню старый патефон
И красно-черные пластинки.
Отцу в подарок вручен он,
Был вместе с песнею «Калинка».
Я не на шаг не отходил
Недели две от патефона.
И всё на свете позабыл -
Им любовался, как иконой.

Не мог понять, откуда вдруг,
Выходят песенные звуки.
И нос совал в него и руки,
Поднять пытался диска круг.
Тайком загадочную ручку
Крутил, иголку опускал…
Потом хорошенькую взбучку,
За это, впрочем, получал.

На грампластинки, как на чудо
Смотрел, и нюхать их любил.
Вертел...

Уши наши и уши чужие,
Маленькие, очень большие,
Чистые иль загрязнённые,
Парные да разделённые,
Уши чуткие и не слепые,
Обаятельные, дорогие,
Бриллиантовые, золотые,
Подслушивающее-лихие.

Уши красные, то изобилие,
Уши белые – отмороженные,
Уши чёрные – африканские,
А уж жёлтые, то китайские,
Чрез себя пускают простые
Звуки разные, все земные
И мозги пухнут в режиме
От приёма mp-3 в интиме.

Уши в маске – невообразимые,
Оттого бывают ранимые,
Когда умные или правдивые...

Сквозь прозрачность немых окон
Он смотрит на грязно-синее небо,
Он думает о смерти – дороге,где не был.
Живет в пустом обмане, мечтая о свободе,
А радуга,рождаясь, пронзает спектром боли.

Еще минуту назад он стоял на краю крыши,
Чувствовал холод от страха,что дышит.
В пустыне обмана размазаны лица,
И низко смотреть вниз, и трудно проститься.
И тени съедают назойливо мысли,
И краски утонут в потоке – нет смысла…
Он странник…А страннику проще с жизнью проститься,
Страннику легче из...

Она ни петь, ни плакать не умела,
Она как кошка свободою жила
И словно кошка маленькое тело,
Вздохнув, его объятьям отдала.

Но, в горький час блаженного бессилия,
Когда тела и души сплетены.
Он чувствовал, как прорастают крылья.
И звездный холод льется вдоль спины.

Уже дыша предчувствием разлуки,
Она печаль шла к открытому окну,
Как птица распахнула руки,
И упорхнула в темноту…

Не вверх, а вниз она взлетела,
Он видел взгляд, прощающийся с ним...

Наскребла муки на чудо-пироги.

Спекла в печи - сладки, горячи.

По вкусу тебе, лучше нет нигде.

В них тайные мечты и звездные лучи,

любовные песни - споем их вместе.

Разделим все кусочки на дни и на ночки,

потехам-усладам и маленьким чадам.

На долгие годы, с нами чистые воды.

Пироги румяны, нету в них изъяна.

Размером с воробья, худой,
Он лапку заднюю волок.
Котенок слабенький, больной,
Кто был с тобою так жесток?

Пушистый серенький комок -
Страданья маленькая кроха!
С рожденья мир к тебе жесток,
И в этом мире тебе плохо.

Хотелось мимо бы пройти,
К жестокости душой привыкнуть,
Ведь невозможно всех спасти…
Но это значит дать погибнуть!

И руки тянутся к нему
Наперекор всему рассудку!
Сама не знаю почему
Уже люблю его, малютку.

Вдруг ожил мир, в котором умирали
Те сердца два, обглоданных судьбой.
И те, кто предал их, ещё не понимали,
Что не бывать им больше света чистотой.
Застыла кровь в младенческих ладонях,
Облито сердце грязью мерзких слов...
И где-то мрак живёт в чужих покоях,
И отравляет сущность детских снов.
Рука дрожит, хватаясь за перила...
Открыта ночь для маленьких чудес.
А ведь и я кого-то погубила...
Отняв любовь у множества невест.
Прощенья нет. Да мне это не нужно...
Я искуплю вину...