Свобода с цепями

Скажи мне гордый человек,
За что меня ты угнетаешь,
В неволе держишь целый век,
И заколов меня съедаешь.

Скажи, кто право дал тебе?
Так надо мною издеваться,
Тираном быть моей судьбы,
С моим желаньем не считаться.

Ты знаешь зло, добро, любовь,
Своим ты разумом гордишься,
Но проливая безвинну кровь,
Ты словно хищник, не стыдишься.

Как ты и я, ведь жить хочу,
С тобой мы равны - граждане,
Но ты меня поработил,
И заковал меня цепями.

Ты пользуешься моим трудом,
Меня во век...

Весомее кастета в ограде остроколой –
Творение поэта под лампочкою голой.
Среди макулатуры, террора и соблазна –
Герой литературы без страха и сарказма.

Нелеп он или дивен, силён или недужен,
Но так ли он наивен и так ли он ненужен
При немощи культуры и мощи суицида –
Герой литературы эпохи Геноцида?

Распахнутые очи – открытое забрало.
Себе по росту почерк столетье выбирало.
Апостольского лова орудие извечно:
В начале было Слово. И Слово – безконечно.

Оно дано навеки, но...

За что мы, люди, любим птиц?..
Зимой холодной сыплем крошки?..
Светлеет сумрак грустных лиц
При виде птахи за окошком?..
Они - не так-то прост ответ -
Не только дарят миру песни.
Нам не дано пока им вслед
Привольно взвиться в поднебесье.
Гонцом свершенья возносясь,
Маня предчувствием преддверья,
Зовёт к себе свободы власть -
Взлетает ввысь комок из перьев...
Да, homo sapiens бескрыл,
Но очень дерзкое созданье:
Из парусины крылья шил,
Взбираясь к тайнам мирозданья!
Снеся не раз...

КРЕСТОВОСКРЕСЕН

Велик тот день, когда впервые
В Его молитву вы вошли,
Земля и небеса живые,
Созданья смертные земли...

Велик тот день, когда Он чашу
Сию приял – когда, с вершин
Спустясь, вошел в семью Он нашу
И как Учитель, и как сын...

Велик тот день, когда на гору
Он Елеонскую взошел –
И сразу перевесил Тору
Его живительный глагол...

Велик тот день, когда, Царь Славы,
Отца прославил своего,
И отступился сам лукавый,
Повержен кротостью Его...

Велик тот день, когда...

С Добрым Утром, Русь моя!
Столица царственно пропела: -
Ох, сколько горя, слез, стыда
Я целый век одна терпела,
Чтобы сегодня купола...

*

Мне дважды Визу закрывали, -
Легко «товарищи» сдавали,
Кололи строгачами всласть;
На профсоюзном - обсуждали,
Партгруппе, на, - проект рожали,
Парткома утверждала Власть!

Прошел я школу рабокласса,
Служил радистом первоклассным,
И офицером щеголял.
Был молод - выходец из массы,
Стоял в толпе часами в кассе,
Чтоб получить...

За бравадой скрывая усталость,
За усмешкою горечь страстей,
Мы стремились прожить, как мечталось,
Дни встречая, как новых гостей.

В поездах проезжали мы версты,
И пытались понять всех людей,
Затерявшись в толпе ее пестрой,
Мы въезжали в табун лошадей.

Необузданных, гордых и смелых,
О свободе, мечтавших в степи,
Безрассудных и очень умелых,
Не признавших господ и цепи.

Утирались от крови и пота,
Не сломили нас горе и гнет,
Созидание - наша работа,
И стремление снова на взлет...

Баю-баюшки- баю,
Не ложися на краю...
Мины к нам летят со свистом,
Мы с тобой сепаратисты,
Потому что ты, мой мальчик,
С первых дней по-русски плачешь.
Ночевать пойдем, сынок,
Мы с тобою в погребок.

Скачет рьяно на майдане
Правый сектор - упыри,
Громко бряцая цепями.
Кто не скачет - москали!
Скачет с вилами, дубьем,
Честный люд палит огнем.

Баю- баюшки-бай- бай,
Приходи к нам дед Бабай,
Наших деток оградить
От тех, кто скачет во всю прыть.
Есть земля под ясным солнцем...

В изломах бытия копится суть,
Взрывается, движение ускоряет.
Здесь, в одномерности лишь холодно и пусто,
ни голода, ни жажды,
тупой и монотонной каплею боль барабанит.
Солнечный свет искусственен,
Безумие Бога – исцеляет.
Мы подошли к краю реальности,
К исходу, там впереди –
За смертью, открывается свобода.
Не нужно трафаретов о любви,
Всё уже спето. Нелепо новое о старом.
Как долго мы бежали от себя –
В театр зарывшись с головой.
Но умирают от середины, от спокойствия,
От...

- Сдашь ГТО, и, - Будь Готов!
Экспромт


Давеча, сидя за столом,
С Женой, о жизни рассуждали…
Из бочки, младым огурцом,
Я закусил, как из скрижали…

Мысль, как свободная, играя
Вдруг сорвалась с цепи анклава,
Где долго тайну сохраняла,
И, разразилась, ждать устав,
Свободы, после рюмки водки,
Вдруг зазвучала, лишь от сотки,
Суть обнажил коньячный срам…

Ох, если был бы - не армянский,
А - русский, из семьи отрав,
Быть может и не сплёл, по-барски,
Сей опус, вопреки всех прав...

У Вселенной нету брода, во Вселенной – прямо в воду,
но священное безумие нам нужно, чтобы этот путь пройти.
И метановыми факелами* закипает Ледовитый океан,
ищем мы свободу, только в рацио – ее нам не найти.
Тают, глыбами оседая, ледники,
и большая вода подступает к ступням,
а мы толчемся у входа, у начала пути,
в царстве количества силу меняя на медяки.
Умереть от тоски, не оглядываясь назад,
нет судьбы, есть медлящий и проседающий ты!
И пустыни пески поднимаются, расползаются...