Свист ветра

Слепая узница мечты,
Твоей, как прежде жажду ласки,
Скамейка, Чистые пруды..
Сижу и внемлю глупой сказке.

Где ночь раскинула сады,
И в цветнике истомной лени,
Среди пьянящей духоты
В одну сливаем наши тени.

Где нету горькой пустоты,
В твоих глазах- остывшем чае,
И где желанье высоты
Нас вновь с тобой обьядиняет.

Гитары гладкие лады..
О,как я грежу теми днями!
Когда два древа, я и ты
Сплелись дрожащими ветвями.

Невыносимой черноты
Зимою ранней стынут крыши,
Запорошит...

В ночной тишине свет вдалеке
Новый голос и май
Свист поездов тень облаков
Оскал диких волчих стай
Облако снов стены домов
Все кончено уезжай

Золото слов тайны веков
Мысли случайных людей
Свобода оков жестокость богов
Новых ночных идей
Долгий бег погасший свет
Все кончено уезжай

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

На ярмарке ,средь бела дня, вешал пророк,
Мол грешным всё прощал,
И просьбы исполнял в срок
Тот кто землю людям завещал
Себе оставив высь небес.
За вас стерпел все муки
Он,мог но с креста не слез.
В ответ с толпы звучали звуки-
Народ одобряюше кричал,
Раздавался звонкий свист.
Лиш один в толпе молчал-
Бесприсрастный старый атеист.

В величье Славы и тени Дункан
Есенина едва ли замечали -
Вот почему и бушевал вулкан
В его душе, израненной печалью.
Вот почему и хмель не веселил,
Как прежде.. И в петле удушья,
Как муж американки - всюду слыл -
В сплошном непониманьe равнодушья.

В тщеславии - Божественный дуэт!
В зажжённой страсти -
рук, объятьях, клятвах...
Столкнулись Балерина и Поэт -
И нет пути обоим им обратно!

Испепелять друг друга - суждено.
От стрессов - пить. И ревновать,
чтоб снова...

Если хочешь, снайпером ловким,
Если можешь, выстрелом метким
Застрели меня из винтовки,
Отрави меня из таблетки.

Отрывая душу от тела,
Забери из мира измором,
Попади, куда захотела,
Отравляя лёжа с упора.

Окропи дыханием спину,
Обрами послушные грани,
Я в тебе безропотно сгину,
Даже если буду подранен.

… Не свистят над ухами пули.
Я сижу с обидой набычась.
Ну а ты, качаясь на стуле,
Равнодушна к новой добыче.

Уйду пешком в поля и перелески
Возьму рюкзак, треногу, котелок -
Один как перст, без шума и без плеска,
Нырну, в сей омут – мир простых дорог.

Шагать вперед! Идти, брести до пота!
Найду местечко у реки, в глуши.
В дубках! В груди, чтоб зазвучала нота -
Вкруг сотня миль и ни одной души.

Взгляну в ночи, в глаза лупастым звездам,
Средь трав замру, заслышав тишину,
Глотну из фляги тихо c жаждой поздней,
И у костра под птичий свист усну.

А по утру, поднявшись вместе с солнцем...

Бормочет ливень, как он любит лето,
Поет листвой июль, как хочет дождь,
Уносит в бездну время красоту всю эту,
Его движенье вспять не повернешь.

И дорожает цена каждого мгновенья,
Ведь ты не будешь красивее, чем сейчас,
Уж никогда. И с каждым днем рождения,
Цена минуты возрастет для нас.

Они, словно, песком сквозь пальцы,
Как не пытаешься замедлить этот бег,
Сегодня дети – послезавтра старцы,
Покинут мир, как прошлогодний снег.

И точит мысль, меня червем съедая,
Что...

Наверно, я страшно слабая,
Или плохая судья.
Что-то опять перепуталось
И не нашла я себя.

Вкривь и вкось всё смешалося,
Перец с горчицей, ладья,
Сладкая булка и чёрствая,
Похороны и жизнь не моя.

Одежда с душой объеденой,
Тросточка из серебра,
Страх и невинность, растеряность,
И бестолковость моя.

Я же надеюсь, и ищу,
Режу себя, не любя.
Свистом жестоким по полю рыщу,
Нет, она не моя...

Что-то опять не заладилось,
Я потерпела крах,
Смехом совы замохнатилась...

Рампы свет потускнел,
Что стоишь, лицедей?
Что сказать ты хотел?
– Зал был полон судей.

Был придирчиво тих:
На виду каждый жест.
И пульсировал стих
От запястья окрест,
Отражался от лиц,
Возвращался и гас.
Ты играла свой блиц
Переменчивых глаз.
Голос твой голубел,
Круг движений был крут.
Я любил, я хотел
Быть любимым, но кнут
Режиссёра свистал,
Загоняя в сюжет.
Роем реплик блистал,
Сценарист из манжет,
Как факир, доставал
Журавлей и синиц.
Расплывался...