Свинцовый

Серый ветер вдали, мокрый снег на висках,
мёртвый свет под свинцовым куполом неба,
беспокойное солнце скользит, как лиса
между глиной осин и берёзовым мелом.

Здесь тебе остаётся всего пара строк
в чёрно-белой февральской тоске бездорожья,
их допишет закат сквозь растаявший смог,
и холодная ночь тишину подытожит.

И опять на дворе инквизиция
Позабытым, откопанным эхом
В фолианте зачата страница
Забеременев нынешним веком

И везут непрестанно составы
Телетайпом и СМИ на газетах
Чередуя обманы с отравой
Разукрасив их чертовым цветом

Кто же вы кто слагает и пишет
Сотни тон к пепелищам потухшим
И когда кто-то там вечный свыше
Сон бездумья и веры разбудит.

Но напрасно золотых колоколен
Льется глас под свинцовое небо
Нету всходов на праведном поле
Люди- зомби по-прежнему нем.

Негасимый материнский свет –
Жить предназначением исконным.
И не важно, сколько тебе лет –
Для неё ты, всё равно, ребёнок.

Святы материнские мечты,
Смысл жизни матери, основа.
Мама – воплощенье доброты,
Первое у всех нас в жизни слово.

Сердцем постоянно и везде
Вместе с нами – суть любви смиренной.
В жизни нам она заменит всех,
Но никто её нам не заменит.

Защитит молитвою святой
От беды, казалось, неминучей -
Словно лучик солнца золотой
Пробивает сумрачные...

Нордического неба мгла.
Аллей застенчивая россыпь.
Душа с декабрьского дна,
держась за ржавый лучик солнца,
скользит в мерцающий закат.
И разливает зимний яд
сырой сквозняк, как будто отблеск
свинцовой северной волны.
В пустынных переулках - воздух
пронзают плачем фонари.
И угольный беззвёздный холод,
вобрав вечерние огни,
ложится призраком на город,
стирая блеклый след зари.

И текст болит, и спать мне не дает...
И снится, и пророчит, и пророчит...
И кто - то в Белом по Воду идёт
И знать что я услышу хочет.
Развязаны у слова рукава…

Здравствуй, противостояние белого пера и черных чернил,
Белого листа и типографского свинцового оттиска.
Здравствуй, пророчество и суррогат.
Здравствуй, жизнь и смерть.
Я надеваю сутану белого огня.
Богом у выбора дороги я плачу,
Прижимая жизнь к себе,
А она уходит водой, омывая мои ноги,
И несет эту воду к дереву...

Ещё не ночь, уже не день,
Уже не свет, ещё не тьма,
И не отбрасывая тень,
Сдавили улицу дома.

Я не люблю полутона,
В них недосказанности ложь.
И в полумраке полусна,
Полубезумства страх и дрожь.

Миг переходов состояний,
Размыт, нечёток и плывуч.
Нет форм, границ и очертаний,
У глыб свинцово-грязных туч.

Опасней зла и доброты,
И льда прохладней равнодушность.
В ней жуть забвенья пустоты,
Как ржа металл, съест жизни сущность.

Не ночь, не день, а полумрак,
Друг друга свет и...

Сквозь багровый огонь занавесок,
сквозь стекло, что заря перламутром
расписала, сквозь влажные фрески
переулков, сквозь окрики утра,
брось мне весточку взглядом осенним,
мимолётным, прозрачным, незримым,
и, как волны свинцовые ленью
застывают в душе пилигрима,
свет останется (всё остаётся),
будет жить где-то там, по соседству
с тишиной, на страницах неброских
сокровенной ноябрьской пьесы.

Я часто вижу образ твой
И вспоминаю наши встречи...
Тебе я стал совсем чужой;
Тоска легла на мои плечи

Свинцовой, серой пеленой
И было, чуть не погубила.
Тонул в печали я немой,
И жить, казалось, нет уж силы.

Душа моя тебя звала
Сквозь муки, боль и расстоянье.
Любовь меня с ума свела.
В любви и радость, и страданье.

И вот полгода уж прошло,
И улеглись земные страсти,
И солнце яркое взошло,
Сменив душевное ненастье.

Ведь правду люди говорят,
Что раны наши время лечит...

Omnia vincit amor et noc cedamus amori

Читать ирисы...
Строки, сжигающие вены,
Раздвигающие безвременье времени...
Прорастать сквозь смертельные мнения
Способностью выразить себя до конца.
Раскованность речи в этих поздних моих стихах.
Умирая от жажды сквозных фраз...
Строкой неровной читать ирисы на твоих коленях.
Изобилием взятого
После откровения живых глаз
Смывать грифельные следы с листа.
Моё Сердце/моя строка - будущая бабочка...
Живыми аортами сыпятся буквы,
И выше...

Шел стылый дождь, вокзал зеленый
Свинцовым смогом съеден был
Повсюду трубы, дым каленый
С огнем метается из них
И проплывает мимо стекол
Что воспел немой певец
Гниющий плод, прогнившей ветки
Ты ад стальной- Череповец
Природа! Мать моя родная
В увядшем поле рассмотрю
Твою печаль уже седую
С тобою вместе я грущу
Грущу я с мертвою травою
Столбов электропередач
Здесь свалка в каждом километре
В твоей красе я вижу срач
Не думай мать- ты не закроешь
Бутылки тоннами снегов
И что...