Свинцом

Помнишь детство твоё…Синяки на коленках…
Руки в свежих царапинах, лица в пыли…
Как всей дружной гурьбой мастерили тележки
Из тех старых колёс, что на свалке нашли.

И под ветра гуденье летели с горушки,
Непременно в крапиве терялся наш след…
А потом из колонки шипящую воду
Пили быстро, взахлёб…Как был нежен рассвет…

Помнишь яркие краски на наших кроватках,
Между прочим, с высоким наличьем свинца.
Чёрный хлеб за 16 (всего – то!) копеек,
Вентилятор, что летом жужжит без конца.

Мы...

Бьются волны ночные о черный пустынный причал.
Кофе наспех. Закрытые окна и краны. И - вышел.
Мне под ноги бросался и что-то невнятно кричал
Пьяный ветер, со скользкой и мокрой сорвавшийся крыши…

Я так долго здесь прожил, так долго смотрел из окна,
Что дожди и метели смешались с полуденным солнцем.
Бах, Моне и Чурленис, БГ и Пинк Флойда «Стена»,
Мир, янтарный и терпкий… И выпит до самого донца.

…Мир, который мы знаем, похоже, подходит к концу.
Расставанье с ним, как и с прошлым, увы...

Пуля в сладкой истоме,
Последней стрелять, ей назначенно.
В ожидании свинцовая стонет,
Ближе всё ближе и вот оно,
Стальное длинное дуло,
Тоннель на конце в свете тонет,
Там дальше что, знать пуля хочет.
Боёк горячий, на зло не торопит,
Мечтам полёта пуля молит.
Боёк встрепенувшись, пулю ударил,
Её последнюю в цель отправил.
Яркий свет встретил пулю свинцовую,
Необьятно большое, раздвинула гранью торцовую.
Захлебнувшись воздухом сладко-напористым,
Счастье полёта познала в скорости...

Ольгу увлёк сначала шейпинг,
Пробила зал и понесло.
За ссуду выхватила кемпинг
Своим знакомым всем назло.
И покатило, и попёрло,
Кредит не сразу взял за горло,
И рэкет был ещё терпим,
А дух и нрав неукротим.
Подруга Ира помогала
Всем, чем могла и не могла,
Да видно душу там сожгла,
В огне горящего мангала,
Покинув с грешного причала,
Своё прекрасное начало.

49

Как трудно заработать деньги1,
Ещё трудней их удержать,
Бодают нас рога оленьи,
Как в Голливуде учат ржать.
Страна...

Полдень шелушится желтой стружкой
На окно в разводах снов зимы.
Как горячий воздух кабака, ленив
Выстрел взгляда, в ток свинца запружен
Головы сосуд, кипит пыльцой дорога…
Каждый день – смиренное молчанье,
Каждый час – еще одно немного,
Сброшенное времени плечами.
Завтра предвещает роскошь новизны,
Завтра видится не сношенными фразами,
Только плачет горькой очередь весны,
Все это случалось не по разу,
Все это предвиделось не раз –
Снятье мерок и пророчеств грозы…
Полдень, как...

И каждый раз молилась мать,
чтоб вновь сыночка увидать,
но – час назначен роковой,
с пробитой ляжет головой,
нет, не вернётся он живой.

А мать всё ждёт, сошли снега,
уж в поле колосится рожь.
Война, ужели никогда
ты мне сыночка не вернёшь?

Верну. Молись усердней в ночь.
В запаянном верну гробу.
Сомнения отбросьте прочь,
да – там твой сын, печать - на лбу.

Да, я жестока, только, мать,
могу я долго встречи ждать,
поболе твоего:
ты просишь бога своего,
но кто мне запретит...

Вечер усталостью ломит пыльные кости.
Лунные ясли провисли в бледный иней свинца.
Мраморный череп зажат между лопастей сквозняков.
Звезды толпятся у входа в заводь ночную серфингом шляпным.
Я раздираю губ занавески, но слов липкие гроздья
оседают в гортани массой застывшей. Сегодня словца
не вытянуть, песни не протянуть сквозь черный озноб,
сегодня я форма без содержания, слог, упрятанный
в подсознание серых проспектов, в глину сырых фонарей.
А лето травит загаром, а ночь возвращает...

Мой оплавленный мозг,
Крытый шапкой волос,
Магмой в поры пополз
И снаружи пророс

Лишаем по лицу,
Сеткой красной в глазах,
И подобно свинцу
Заблестел на губах.

Я сижу словно тень.
И укрывшись в тени.
Даже двинуться лень.
Так и тянутся дни.

Не прохладней и ночь.
На полу лунный след.
И терпеть уж невмочь, -
Начинается бред.

Мой оплавленный мозг,
Жар не вынесши, сник.
Рубанул на износ
И потух в тот же миг...

В час недобрый, ночью злой разбудил нас вой собак.
Тяжкий звон колоколов нам подал зловещий знак.
Мы уходим на войну- долг гражданский отдавать.
И с проклятьем на устах на чужбине погибать.
Нас теперь всех ждёт тропа, что виляет по горам.
Засыпай, моя семья, я в обиду вас не дам!
Будут ругань, дым и гарь, будет пламя до небес.
Мы в атаку побежим, словно нас попутал бес.
Засыпай, любовь моя, знай и помни: за тебя
Я готов остаться здесь- в море боли и огня.
Я обратно не вернусь...

Стихи сочились сквозь ресницы,
Вплетались в нимб.
Мы не успели подружиться,
А ведь могли б.
Все было: пониманье старца,
Задор юнца…
Кто знал, что мир способен сжаться
В кусок свинца?
Соскучившись над рукодельем,
Судьба рвёт нить.
Последнее стихотворенье –
Призыв любить.
И тополя июньским снегом
Метут печаль:
Ты был хорошим человеком.
И – нет. Как жаль…