Свинья с рогами

В погожий, солнечной поляне,
Где, некогда, услады ради,
Отдался Волк, Лисе, в лесу
И, якобы, в лосиной яме,
Сороки, в эстафетной стае,
Свидетельства внебрачной связи
По признакам снесли Суду:

Волк изнасиловал Лису,
В период явно экстремальный!
Матёрый(!) оскорбил весну,
Что возмутительно, - оральный
Лиса, позволив, аборальный
Вдруг предпочла, к зверья стыду, -
Перефразировал Суду
Истец, как способ аморальный!

На той же солнечной поляне,
Цветы, где пчёлки опыляли
И, якобы...

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Беру роман я с книжной полки,
Культуры нашей яркий свет,
Зачитанный до самой корки,
Былиной стал прошедших лет,
Прошёл проверку в поколеньях,
Внёс память в кольца на деревьях,
Они хронометры живые,
Дубы из сказки вековые.
Вёл гений Пушкина всех нас,
Формировал сознанье наше,
И с ним мы становились старше,
Из года в год, из класса в класс,
Чтоб либералам2 рассказать,
Чью и почто3 ругаем мать4.

1.Carthago delenda est – Карфаген должен быть разрушен.
2.«Русский либерализм потерпел...

Не политолог, не историк,
А просто житель я страны…
И пусть мой частный мониторинг
Посветит там, где не видны
Все стороны, а лишь фасад
Державы, под названьем сад.
В ООН ботинком постучать
И крикнуть: «Кузькину вам мать!»
Поля засеять кукурузой,
А хлеб по карточкам давать,
В Новочеркасске отстрелять1
Всех тех, кто стал в стране обузой.
Нас развитой социализм
Звал скромно в шведский2 в коммунизм3.

1.В июне 1961 г. была расстреляна мирная демонстрация в Новочеркасске, (бывшей...

Где Дух Господень, там по диалектике
Злой дух от Господа обязан быть.
Добра и зла соседство - не эклектика,
А самая реальная конкретика,
Писание о том не даст забыть.

Жрец Самуил за Израиль отчаялся,
За будущее не смыкает век,
И голос свыше в ночь к нему является:
«Доколе о царе тебе печалиться,
Которого от царства Я отверг?

Не быть ему царём впредь, да и хрен бы с ним.
Сошёлся клином свет, да не на нём.
Не сделался послушным он полпредом нам.
Мы проведём его сквозь трубы...

В преклонные года вошёл Давид,
Метаболизмом собственным согреться
Уже не мог, погас огонь в крови,
И думал больше царь не о любви,
А как бы потеплей ему одеться.

(Мне песня вспомнилась*. Что вдруг нашло?
Мотив звучит в ушах и сердце греет -
Почему, почему, почему мне так тепло?
Потому что я лежу у батареи).

Сказали слуги, что найдут царю
Красавицу ему, чтобы согрела
Замёрзшего... Назло календарю,
Когда всё стынет ближе к декабрю,
Нас женское тогда согреет тело

Не всякое, а...

«Сделай жертвенник для приношенья
Мне курений...» (Угости, браток.
- Извини, ведь я при исполненье.
У меня особый табачок,

А не «Нашей марки» папироски,
Что смолит ростовская шпана.)
«...Из акаций струганные доски,
Локоть ширина ему, длина

Меньше метра, высота в два локтя.
Пусть дымок струёй за облака
В небо аромат несёт глубокий,
Словно от цыплёнка-табака.

Жертвенник курения несложен -
Сбитый ящик, несколько колец,
Чистым золотом зато обложен,
На рогах покоится венец...

Раз козёл решил жениться
И к козе сватов заслал,
Он рога свои начистил,
Колокольчик привязал.
Взял с собой осла и мишку,
И барана, и овцу,
Не забыл он про мартышку
И в подарок - стрекозу.
Козочка была им рада,
Угощала молоком,
Танцевала до упада,
И прощаясь вечерком,
Всем гостям она сказала:
"Извините Вы меня,
Я козлу конечно пара,
Но люблю барана я."
Наш козёл взопрел от злости,
Стал кричать: "Кто он? Кто я?
У меня сильнее ноги ,
Шерсть блестит, острей рога!"
Козочка же...

Вот уже который год по пути нам,
Для тебя огонь души шевелю я,
Подарить хочу на день Валентинов
Альмандины из долины Вилюя.

Купим домик в деревушке под Нарой.
Не поедем больше на Тенериф мы.
И Трабзон, и Хургада, и Канары
Надоели, как глагольные рифмы.

А под Нарой соловьи языкаты,
И река там – будто к Богу дорога,
И такие полыхают закаты,
Что с ума свели бы даже Ван Гога.

Что еще тебе сказать, дорогая?
Греет взгляд твой цвета перечной мяты...
За...

Полював мисливець вовка, вполював собаку.
Шукав козак волі в полі, та й зустрів чортяку.
Шо за диво те з рогами? Ше й з хвостом телячим.
Нагла пика поросяча, з п'ятаком добрячим.
Дивується козак чорту, а той шкутельгає,
За вузду коня хапа і так промовляє:
Не дивуйся, ти козаче, що я волохатий,
Маю роги та копита. Не будь же пихатий.
Якшо станеш ти, нетяго, на мене служити,
Підеш разом ізі мною, будеш гарно жити.
Є у мене купа грошей, повні скрині злата,
Є у мене гарна донька й добра...