Светлый лик

Утро светлою рукой,
Будит трогая.
Встанет солнце над горой,
Над дорогою.

Время яви, время сна,
Утром встретятся.
И исчезнет из окна,
Рожок месяца.

Утро вечера мудрей,
Это – не слова.
Отдохнём и в нас сильней,
Дух и голова.

Утром в свете всё ином,
В жизни выглядит.
И мы ключик подберём,
К общей выгоде.

Утро светлою рукой,
Будит трогая.
Свеж и телом и душой,
Слава Богу я...
Марковцев Ю.

Эта светлая ночь,
как чёрная даль
твоих глаз,
взгляд
что восходит луной безмолвия
и превращается в штрих дождя
на триптихе марта.

Эта светлая ночь,
как дорога в один конец,
где память заката
хранит
мой потерянный след
под сердцем
цветущего сада.

А где-то светлая дорога,
И Млечный путь над головой.
И взгляд удачи Даром Бога,
И воздух — свежий и хмельной.

Там мир открыт, а его правда,
Не однобока и слепа.
Там нет в словах обмана яда,
И не беснуется толпа.

Там нет в мирах людей разлада,
И споров разума с душой.
За счастье там платить не надо,
И бой вести всю жизнь с судьбой.

Там верил я, что мне по силам,
Мир сделать лучше и добрей.
Там кровь огнём по моим жилам,
Бежала, сделав жизнь теплей.

Там, в прошлом светлая...

В моё светлое завтра, позвони из дней прошлых,
Моя память напомнив, что в них было со мной.
Чтобы смог изо всех я, путей в мире возможных,
Мой единственно верный, своей сделать судьбой.

И созвездий узоров, мне рождения датой,
Данным знаком о том что, ждёт меня объясни.
Чтобы жизнь не была, книгой мне непонятной,
И прожить сумел верно, в ней и я мои дни.

Чтобы пОд руку словом, не был стих мой, а песней,
Не мешая Вселенной, пел и я звёзд мотив.
И тогда жизнь не будет, мне в Земном...

За глубоким, синим-синим морем,
На восточной, светлой стороне.
Довелось и с радостью, и с горем,
И с любовью, повстречаться мне.

Там родился, выучился, вырос,
А потом, ушёл вслед за мечтой.
Только счастье не дают на вынос,
Тем кто край, покинул им родной.

И себя, часть лучшую оставив,
В днях где был, среди своих своим.
Я степей родимых разнотравье,
Покидал, шагнув в тумана дым.

Поманив мечтой, надежды лгали,
Прозу будней, прятал тайн покров.
Горизонта, не приблизить дали,
И...

Вести тёмные, вести светлые,
Шлют то в радости, то в беду.
От них спрятавшись, в мыслях где-то я,
Обо всё с собой, разговор веду.

Лучший сам себе, собеседник я,
Я почти всегда, сам себя пойму.
На себя ни брань, ни хвалебная,
Не нужна во мне, речь уму.

И с собой самим в споре яростном,
Проигравших нет, зла сторон.
Слова хитрого, с потайным нет дном,
Не стоит над всем, придавив закон.

Только как бы я, не скрывался,
Достаёт везде, мира шум извне.
И свободного, нет пространства...

Россия на всем протяжении
истории мрачной своей
была палачом в отношении
отмеченных Богом людей.

Талантливый очень опасен:
догадлив не в меру и смел.
И вывод, конечно же, ясен:
на дыбу, в тюрьму, под расстрел.
Военный – под пули отправить,
писатель – перо отобрать,
художник – без красок оставить,
скрипач – не позволить играть…

Россия, войну с населением
победно закончила ты:
на каждого русского гения
один миллион пустоты.

В комнате из мебели – лишь стул да синтезатор.
Лампа без плафончика висит под потолком.
Блюдце на полу, в нем – «беломорина» размята.
Истекает бедная сиреневым дымком.

Нет тут и в помине ни солистов, ни оркестра,
публики изысканной, оваций и цветов,
но за синтезатором зато… сидит маэстро
с ворохом исписанных линованных листов.

Брошены листы. Взметнулись трепетные руки,
пальцами прокуренными в клавиши впились,
и тотчас волшебные, чарующие звуки,
словно волны по морю в пространство...

Посвящается практикующим Фалуньгун убитым в Китае
за веру в Истину-Доброту-Терпение в 1999-2009
День отшумел, спустился вечер,
мерцают звёзды в вышине...
И в наступившей тишине
мы зажигаем эти свечи
за терпеливых, добрых, честных,
кого за веру убивают
в коммунистическом Китае
в застенках, миру неизвестных.

Свет миллионов праведных сердец,
весь мир сияньем заполняя,
рассеет мрак, наступит злу конец.
К добру пробудятся в Китае.

Если в каждой
Душе
Не воскреснет
Христос,
Если каждый
Не встанет,
Как Он,
На Распятье -

В нашей жизни
Останется
Вечным вопрос:
Мы друг другу
Враги,
Или всё-таки-
Братья?