Сузиться

Павлу Парамонову
Ветровое стекло при подъезде мне сузит даль,
Только я все же знаю, что там впереди.
Этот город игрушечный с древним названием – Суздаль,
И, как в детстве когда-то, защемит в недетской груди.
Я пришел не каликой, не гостем, не праздным туристом,
Я твой названный сын – мне за все и за всех отвечать.
Августовское солнце упало на пыльные листья,
И на кленах треглавых оттиснута скорби печать.
В это время раздора, разлома, невиданной свары
Ты стоишь, как и прежде, державную...

Соло-транс? два куплета тишины, ванс, думает, что
дважды рождён, он, и никак иначе, порвал все пи-
сьма и сжёг мосты, плачет, (сквозь смех?) поменял
свой успех? имя на аче, (лишь бы не пол?) залил в
сё светом, (иначе?) так лучше? видно об этом, бол-
ванчик отвешивает поклоны, мандарины, цветут
пионы, лимона шаг, лист сливы, сладка, (как его
любовь? игрива?) пластмасс и сталь, графит и алм-
аз, холод и жар, так он, поступал, (расширил зрачки
или сузил?) оборотня мутузил? зачем? не...

...И кончилась луна, и соловей отщёлкал,
Вселенский мрак накрыл и землю, и дома.
А ветер остудил ей ангельские щёки,
И можно зарыдать или сойти с ума.

Теперь мне никогда, наверно, не приснится,
То окончанье дня в преддверии грозы.
Её горячий рот и тонкие ресницы
Мне сузили судьбу до крохотной слезы.

Наступит новый день, где резче очертанья,
Дарован будет мне почти что задарма.
И можно бы шептать «очей очарованье»,
А можно зарыдать или сойти с ума.

Писал некрасивые стихи, отражал
свою реальность, давил клаву, усу-
гублял свою/их забаву/актуальность,
туман над водой, лето, пруд, заросли
камыша тут, утро, плеск, натягиваем
струны (блеск/лесок, вдали лесок, зе-
ркальный карп/сазан, наблюдает за
происходящим, (сезанн, водорослей
день/дань, манящий, лотосов пыл, фа-
гов/поедателей (им) (магов) прелестей
сих, вот и нацарапал/получился стих,
моно-но аварэ,..................
печальное описание/очарование вещей,
рождающее сияние...

Только раз счастливой ты была.
Золотом горели купола.
Крылья над землёй тебя несли
Молодой, неопытной любви.

А потом упала ты с небес,
И румянец куполов исчез.
Крылья превратились в две руки,
Что поднять не в силах от тоски.

И безликость чёрно-серых дней
Стала верной спутницей твоей.
И ты с нею достигаешь дна
За стакан дешёвого вина.

До каморки сузился простор.
Ни подруг любимых, ни сестёр.
Никого за чёрною чертой,
Где святой торгуют красотой.

Только, когда ночь твоя бела...

Что-то сломалось — всё изменилось,
Стала другою — мира размерность.
Дождь уж полгода — в воздухе сырость,
И к Земле давит — туч низких серость.

В мире витает — бед ожиданье,
В нём нет согласья, между людьми.
Часто на публику — в нём состраданье,
В нём по заказам — врут людям СМИ*.

Все мы под властью, чьих-то внушений,
Все в иллюзорном — мире живём.
А коль не слышим, мы чужих мнений,
То в себе сами — ложь создаём.

Ложь представлений, дав дым иллюзий,
Виденье мира — в нас...

Потные да пьяные
Да с внешними изъянами
С вирусными мыслями
Да с мечтами кислыми...
Дерзкие да ранние
Утром запредельные,еще заэкранные...
К ночи обозленные,снова невозможные...
В отношеньях странные,в пониманьи сложные...
Смешанные русские
Без огня бесцветные,потерявшись ...тусклые
С толку сбиты обществом...
Неблагополучные,в сердце обесточены
Давят вековые...страшные пророчества...
Жалуемся,родичи нас не обеспечили...
Разума не дали...сделали калечными
Думать не приучены...к...

А мы как листики на ветках
Висим качаемся,прощаемся...
Того гляди сорвемся...
С собой,с горем-бедой не справившись
И подпустив близко к себе
И сузив внешний кругозор-обзор
Закрыв глаза для самосохранения
И как последнее спасение....
Как в детстве прятались под одеялом
От шума,криков,силуэтов в темноте...
Мы подбираем суетясь,что нам попалось
А мы торопимся и не вставляем в паз
Все мысли,чувства,образы,цвета палитры
А наши лица так горят,мы не разборчивы
А мы глядим в пустой мешок...

Мир без тебя сузился в горькую каплю,
В ту, что сбежала, сверкая, по левой щеке,
Стаей кочующих птиц, волной, дирижаблем,
Я не приближусь к твоей полноводной строке.

В сладком купаже тончайших миров непохожих
Тлеет огонь на нежнейших губах угольком,
Только твою я читаю улыбку в прохожих,
Ясных сияющих глаз с озорным огоньком.

Мы были сплавлены желтым песком и прибоем,
Питерской музыкой, шепотом чувственных снов,
Кожу ласкало ночное Азовское море,
Куполом звездным двух спутников...

Он лапу протянул. К тебе? Сумел. Из номе-
ра его предел. Или из образа по счёту, (ни-
кто или почти ничей), и толпы слуг, и пала-
чей, прошли все мимо, (одиноко), а как ка-
залось, мир жестокий. Ан нет. Он безразл-
ичен(?) На обед, потягивает граппу, и тис-
нет, за салатом лапу, сервизов перебил,
старался, а кто-то всё же упирался, он ось-
миног и краб, и он, медуза, и сын, отец (и
лаперуза), он копия себя, опять, он симу-
лякр, кого объять? или растопчет, размет-
ает, или ползёт...